В середине первого семестра к нам на курс перевели новую студентку. Я не знала, что на пятом курсе одного института можно перейти в другой. Но, оказывается, если ты настолько умна и невыразимо решительна, то тебе в этом мире можно все.
На первой лекции она села рядом со мной, это была чистая случайность. Но потом эта идея привлекла ее, и в следующий раз она сделала это уже намеренно.
В следующий раз я заберусь на самый верх или же сяду под самым носом у профессора, подумала я про себя, посмотрим, что ты тогда будешь делать.
И на третьей лекции я села на самый последний ярус аудитории. Обычно там сидят те студенты, которым до чертиков надоело учиться, но в силу жизненных обстоятельств они вынуждены это делать.
Новая студентка вошла в аудиторию и остановилась в растерянности около двери. Затем она отыскала взглядом меня и, не поверите, стала взбираться ко мне на самый верх. Когда она села рядом, я ее уже почти ненавидела.
У нас была лекция по истории религий, сложный и увлекательный предмет. Профессор Крайт, строгий бородач с проплешиной на голове, едва войдя в аудиторию, принялся восторженно размахивать руками, взахлеб рассказывая о неимоверном многообразии мировых проблем.
Новая студентка сидела тихо и сосредоточенно. И не будь я столь строга к людям, я бы позволила себе хотя бы приветственно ей улыбнуться. Но нет, даже наоборот, я надменно повернулась в ее сторону и смерила ее достаточно гневным взглядом. Чтоб она даже не смела как-нибудь меня отвлекать, знакомиться или делиться какими-нибудь малозначительными впечатлениями о жизни.
– Меня зовут Миранда, – тут же сказала она мне.
Вообще-то, когда ее представляли, я уже слышала, как ее зовут.
– Миранда Дир, – сказала она.
И это я тоже слышала.
– Очень приятно, – процедила я сквозь зубы и отвернулась, тут же о ней позабыв.
– А тебя как зовут? – послышалось сбоку.
Я мысленно закатила глаза, но все-таки опять повернулась в ее сторону.
– Люсия, – изобразив вежливую улыбочку, сказала я, – Люсия Флавес.
– Ты недалеко от университета живешь? – тут же спросила Миранда Дир.
Я некоторое время соображала, почему ее заинтересовал именно этот вопрос. Ведь чтобы окончательно вывести меня из себя, она прекрасно могла спросить и о чем-нибудь поумнее.
– Я живу в доме на набережной, – сказала я.
– Это здорово, – сказала Миранда.
– Что здорово? – не поняла я.
– Жить в доме на набережной, – мечтательно сказала она, – водная стихия успокаивает и отвлекает от проблем.
– Ни одно окно моей квартиры не выходит на реку, – перебила ее я.
– О, извини, – расстроилась она.
Этого еще не хватало. Я вновь попыталась сосредоточиться на профессоре.
– Все мировые проблемы связаны именно с разнообразием религий, – выдал господин Крайт.
Это было крайне интересно.
– А куда выходят окна твоей квартиры? – спросила Миранда Дир.
– На ту дурацкую аллею, – вежливо улыбнулась я, – на которой растут эти невыносимые деревья с их неимоверно серебристыми листьями.
– Ах да, – радостно сказала она, – я знаю эти деревья, забыла, как они называются, они еще очень редко встречаются.
Я не дала ей порадоваться своим знаниям.
– Они никак не называются, – сказала я, – и их вообще, по-моему, больше нигде нет.
– Могу представить, в какой восторг приводят тебя эти мысли, – сказала она.
Вместо ответа я несколько секунд молча разглядывала ее. Как она выглядит, во что одета, правильно ли она положила тушь на свои ресницы. Потом я вновь вернулась к лекции.
Профессор Крайт, оказывается, успел к тому времени начертить на доске сложную математическую схему, которая в моем сознании мало вязалась с тем предметом, на котором я в данный момент добросовестно присутствовала.
– Я слышала, что ты этим летом снималась в кино, – донеслось сбоку.
Интересно, кто ей успел об этом доложить?
Я повернулась к ней.
– Да, – терпеливо сказала я Миранде Дир, – моя рука там снималась.
– Какая рука? – не поняла она.
– Правая, – сказала я, – вот эта.
И я показала ей свою правую руку.
Миранда Дир очень удивилась. И я спокойно досидела в тот день до конца лекции. Больше она меня ни о чем не спрашивала.
После лекций, прежде чем выйти из здания университета, я подошла к огромному окну в холле и прислонилась лбом к холодному стеклу. Много мыслей, переживаний и воспоминаний витало в моей голове. Я надеялась, что холод бесчувственного стекла поможет хоть немного справиться с их нашествием в мою загубленную жизнь…
Итак, давайте познакомимся, меня зовут Люсия Флавес. Я живу в доме на набережной, но ни одно из окон моей квартиры, разумеется, не выходит на реку. Моя комната вообще находится напротив той дурацкой аллеи, вдоль которой растут деревья с невыносимо серебристыми листьями и стволами, ну вы их знаете. Их почему-то все знают, хотя они очень редко встречаются.
И по бесконечно сменяющимся листьям на этих деревьях я могу постоянно следить за быстротечностью времен года, тщетностью нашей жизни и прочей ерундой, которая только может прийти печальному человеку в голову. Можете представить, в какой восторг приводят меня эти мысли.
Что я еще могу рассказать о себе интересного? Я учусь на пятом курсе философского факультета и следующим летом уже не буду такой непосредственной и наивной, какой была до этого. И я больше никого не допущу в свою душу, топтаться там и радостно разгуливать, а потом развернуться и навсегда уйти.