ПРОЛОГ
Впервые цветовые галлюцинации настигли Андрея Волошина в тринадцать лет.
Жутковатые, но интригующие видения начались примерно через две недели после того, как в автоаварии погибли его отец и старший брат Петр. Возможно, именно это событие послужило катализатором и запустило цепь психофизиологических изменений в мозгу подростка. А может, просто время пришло.
Во всяком случае сам Андрей постоянное присутствие в своих снах красного и зеленого кругов никак не связывал с трагедией, наложившей глубочайший траур на семью Волошиных. Он даже не рассматривал это как недуг, требующий оперативного медицинского вмешательства, и воспринимал галлюцинации в качестве спасительной шлюпки в буре непростого времени.
Каждый вечер Андрей укладывался в постель, зная, что спустя минуту-другую перед внутренним взором запляшет красно-зеленое светопреставление, которое принесет покой в метущуюся подростковую душу. Иногда пареньку казалось, что он не только видит свет, но и ощущает исходящие от него тепло, благодать и заботу.
Обычно две разноцветные сферы начинали приближаться издалека, небольшими окружностями, словно фары автомобиля, пересекающего заросшее поле. И лишь через несколько минут они принимали свой окончательный вид, превращаясь в красную и зеленую линзы светофора, который будто очутился перед самым носом.
Странно, но Андрей ни разу не испугался своих постоянных ночных спутников. Мягкий свет, исходивший от линз, излучал только положительные эмоции. Красный окутывал сознание мальчика убаюкивающим теплом, зеленый предвещал таинство грядущих открытий. И лишь после того, как Андрей успокаивался, избавлялся от тревожности и забывал о негативных событиях минувшего дня, «светофор» начинал свой монолог.
Размеренно и не спеша, он поочередно подмигивал Андрею то зеленой линзой, то красной. Два огромных круга играли с Волошиным, заставляя сердце восторгаться и ликовать, и был в этой игре некий смысл, который мальчуган не столько понимал, сколько ощущал.
В том, что сферы пытаются с ним общаться, у Андрея не было ни малейших сомнений: слишком уж красноречиво подмигивали они, словно изо всех сил старались обратить его внимание на что-то непомерно важное. Это напоминало сцены из фильмов про моряков, когда экипажи двух кораблей лампами Олдиса шлют друг другу немые сообщения.
Следуя догадке, Андрей отыскал в школьной библиотеке учебник по азбуке Морзе и способах передачи информации на расстоянии. Выучив все эти «точки-тире», каждое утро он первым делом хватался за карандаш и листок бумаги и по памяти восстанавливал некоторые фрагменты цветового монолога.
Всякий раз выходила сущая околесица, но Андрей не оставлял надежды разгадать таинственный шифр, продолжая упорно документировать вероятные послания. Он нисколько не сомневался в том, что, бомбардируя его сознание, «светофор» передавал нечто очень важное.
Увлеченность «цветошифром», как Андрей называл свои еженощные видения, помогали мальчику справиться с опустошительным чувством утраты и безнадеги, затопившими его дом. До трагедии Волошины жили довольно слаженно и дружно. В их трехкомнатной квартире обитали бабушка и дед Андрея, мама, он сам и старший брат Петр. Отец давно жил с другой женщиной, хотя следующего отпрыска, насколько было известно, так и не завел.
Родители разошлись, когда Андрею было три года, а Петру шесть, но продолжали общаться в те нечастые дни, когда отец приезжал повидаться с сыновьями. Причин развода Андрей не знал и не горел желанием узнать. Петр был в курсе ситуации, несколько раз порывался просветить и младшего брата, но тот интуитивно понимал, что подобные сведения причинят ему боль, и сознательно закрывался.
К счастью, брат не настаивал. Их отношения вообще не походили на те истории, когда старший брат всячески подтрунивает и измывается над младшим. Наоборот, после развода родителей Петр взял над Андреем своего рода шефство – что называется, «тянул» его – и чем взрослее становились ребята, тем заметней проглядывало влияние старшего брата на жизнь младшего.
Петр говорил о важности занятий спортом, приводя братишку то в одну секцию, то в другую; учил, как нужно вести себя на улице, в коллективе пацанов и с девочками. Возможно, именно поэтому в глазах не только семьи Волошиных, но и окружающих он казался едва ли не идеальным примером того, каким должен быть старший брат.
По правде говоря, Андрей жил со смутным ощущением, что все любили Петра сильнее, чем его, – и в общем-то это было неудивительно. Два брата оказались совершенно разными.
Петр всегда и во всем старался занимать ведущие позиции, и к шестнадцати годам неоспоримое лидерство всегда и во всем будто стало жизненным кредо парня. Он демонстрировал великолепные успехи в разных видах спорта, являлся капитаном сразу нескольких сборных команд. Старший брат испытывал некоторые сложности в усвоении школьной программы, но благодаря упорству и расцветавшему личному обаянию к выпускному классу он стал одним из претендентов на золотую медаль.
Другие мальчишки признавали его первенство, девчонки охотно тянулись к нему, а учителя восхищались неиссякаемой энергией Петра и его выдающейся способностью выстраивать партнерские отношения практически с любым человеком. Все без исключения были уверены: оставь Петра Волошина с ножом и компасом на острове – и через год он сформирует свое государство, наладив торгово-рыночные отношения с другими островами.
