На часах было около восьми утра, когда Максим вернулся из школы, куда он отвёз дочку. Даша заканчивала красить губы, стоя у зеркала и слегка наклонившись к нему, чтобы лучше контролировать процесс. После вчерашнего дня рождения она чувствовала себя великолепно.
Максим подошёл к ней сзади и уверенно задрал юбку, погладив свободной правой рукой по мягкому месту. В левой руке у него был какой-то розовый пакет.
Даша охотно подыграла – оттопырила зад и задорно им повиляла. А потом и вообще, наклонившись пониже, подалась к мужу и чуть ли не боднула его ягодицами.
– О-о-о! – одобрил Максим и, поставив пакет на пол, крепко обнял её, а затем стал гладить. Его руки спускались всё ниже, а потом проникли между её ног, и Даша почувствовала, что возбуждается.
– Осторожнее, а то я сейчас заведусь, на работу не успеем, – не слишком уверенно сказала она, не очень-то желая, чтобы он прекращал. Отмечая её тридцатилетие, они занимались сексом почти полночи. Муж, и без того обладавший бурной фантазией, на сей раз экспериментировал особенно безудержно, и Даше постоянно приходилось сдерживать крики наслаждения, чтобы не разбудить дочь, да и соседей тоже.
На работу обоим нужно к девяти, а это значит, что немного времени на то, чтобы понаслаждаться друг другом снова, на сей раз не контролируя себя, ещё есть. Рука Максима проникла между её ног, и Даша практически сдалась, но муж неожиданно остановился.
– Ты надела не те трусы, – уверенно сказал он, полностью прекратив ласки и отстранившись.
Она почувствовала лёгкое разочарование и даже обиду – ведь ей уже сильно хотелось, и можно было успеть, а он так невежливо прервал всё происходившее. Но взяла себя в руки: всё-таки, наверное, он прав, ведь работа – это работа, и рисковать не стоило.
– Почему не те? – не очень-то придав внимание его словам, спросила Даша.
– Потому что они не подходят сегодняшнему по-настоящему замечательному, я бы даже сказал, историческому дню, – ответил муж-обломщик.
Произнёс он это с не очень обычной интонацией: немного торжественно и с лёгкой самоиронией, но в целом вполне серьёзно.
Даша вернулась к своей помаде и продолжала красить губы. Она не поняла, что он имел в виду: трусы на ней были самые что ни на есть те, очень удобные и комфортные. Тем не менее, ей стало интересно.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она, поворачиваясь.
– То, что на тебе не те трусы, – охотно и всё так же уверенно ответил супруг, поднимая с пола то, что чуть раньше туда положил. – Более того, на тебе ещё не то платье и не та помада. Вообще, всё не так. И в сумочке у тебя тоже кое-чего не хватает. Потому что сегодня особый день.
«Ещё подарки», – поняла Даша и обрадовалась. Большое количество самых разных презентов от Максима, друзей и родни она получила ещё вчера, но ведь подарков никогда не бывает много. Вот и сейчас будет ещё несколько.
И она оказалась права.
Первым, что вынул из принесённого пакета Максим, был другой пакет, а из этого другого пакета он вынул ярко-розовую упаковку с какой-то витиеватой иностранной надписью, которую Даша прочесть не успела, – разорванная упаковка полетела на стоявший у стены диван, а муж уже держал в руках лёгкие, ажурные, красные и не вполне обычные (она почувствовала это чуть раньше, чем увидела) женские трусы.
– По-английски это называется «crotchless», то есть «без промежности», – объявил муж, не теряя времени. – Угадай, зачем тебе такие?
– Чтобы носить, – услышал он в принципе правильный и весьма логичный ответ, который, впрочем, его не устроил.
– Не совсем верно, – поправил Максим. – Чтобы носить в особые дни. Точнее, в особые праздничные дни – дни особых трусов, – и сделал паузу.
