В таинственном ночном саду
Однажды, когда на небе разгорелись звёздочки и Главные Часы стали бить полночь, все дети в городке сквозь сон услышали странные слова. Казалось, сами Часы бормотали их между ударами:
Бум! Бум!
Бум! Бум!
Тихо-тихо… сон крадётся…
Лунный свет на крыши льётся…
Бум! Бум!
Ночь пришла… Все дети спят…
Светлячки во тьме горят.
Бум! Бум!
Сказка – звёздочек подружка —
Примостилась на подушке…
Бум! Бум!
Бум! Бум!
Как только отзвучал последний, двенадцатый, удар, месяц превратился в огромную круглую луну, и серебристые дорожки побежали от нее прямо в красивый сад на окраине городка. Деревья там таинственно зашелестели, мерцающие огоньки в траве сложились в загадочные узоры и даже заухал филин…
В цветнике вдруг что-то зашуршало, сонные георгины раздвинулись, и… из их гущи на лунную дорожку вышла… совсем юная фея.
Стоило лишь взглянуть на неё, сразу становилось ясно, что это – фея утра. Здесь ее звали нежно – Олюшка.
Лёгкое бледно-розовое платьице, перехваченное в талии золотистым кушачком, окутывало её нежным облачком. Волосы маленькой волшебницы золотыми кольцами падали на плечи. С искрящегося колпачка на голове спускался прозрачный голубой шлейф с серебряными звездочками. А из голубой сумочки через плечо выглядывал изящный зонтик в голубую и розовую клеточку.
Конечно же, Олюшка никак не могла бы обойтись без него. Ведь по утрам, на заре, когда она обходила свои владения, прохладная утренняя роса с любой ветки, любого кустика, – стоило лишь неловко задеть их, – тут же обдавала дождём.
На маленьких ножках феи красовались настоящие марамЕльные туфельки на каблучках. Никто не знает, что такое марамель. Известно лишь, что она розового цвета и что марамельные туфельки тают от жары и, если на них попадают слёзы. А вот от утренней росы становятся ещё красивее и начинают сверкать, будто усыпанные бриллиантами.
За спиной феи трепетали переливающиеся прозрачные крылышки, а в руках сверкала волшебная палочка.
Вслед за Олюшкой из цветника выпрыгнул её дружок лягушонок Шлёп-Шлёп.
Но что же делали утренняя фея с лягушонком в таинственном ночном саду? Гм… гм… видимо, они что-то искали! И думаю, мы очень скоро узнаем, что именно!
…Они заглядывали за каждый цветок, за каждый куст и под каждый камешек. В саду было достаточно светло и от луны, и от звездочек, и от светлячков, однако… друзья так ничего и не нашли.
Лягушонок даже прыгнул в пруд, к самому дну, но и в нём ничего нужного не обнаружилось.
Олюшка грустно вздохнула и, показав на белый домик, приютившийся среди цветов и деревьев в саду, не очень уверенно предложила:
– Давай поищем там… Ведь нам обязательно нужно его найти!
И они, не мешкая, направились к домику.
Через распахнутое настежь окно лягушонок прыгнул на подоконник, а фея вошла в дверь, которая не запиралась здесь даже на ночь.
В комнате спала девочка Нюта. В сентябре она уже пойдёт в первый класс, а пока, на лето, приехала погостить к бабушке. Олюшка в своих необыкновенных туфельках, хотя они и были на каблучках, ступала совсем бесшумно, как и положено фее, и девочка продолжала спокойно спать.
Пересмотрев все игрушки на полке, маленькая волшебница заглянула под кровать и под стол. Она даже взлетела на своих тоненьких крылышках к люстре, но и там ничего не нашла.
Затем подошла к шкафу в углу комнаты, дотронулась до него волшебной палочкой и что-то прошептала. У шкафа тут же выросли огромные, круглые, оранжевые уши и длиннющий хобот с яркими веснушками, – он за одну секунду превратился в Рыжего Слона. Слон зевнул и потянулся, видимо, он только что проснулся.
– А куда подевался мой банан? – хмуро спросил он, оглядываясь по сторонам. Наверное, во сне он ел вкусный сладкий банан.
– Простите, что я разбудила вас, уважаемый Рыжий Слон, но, может, вы видели мой хрустальный колокольчик? – спросила Олюшка.
Так вот что! Значит, они с лягушонком искали феин хрустальный колокольчик!
Рыжий Слон недовольно потоптался и отрицательно покачал головой:
– Нет здесь никакого колокольчика! Зря только разбудила! Наверное, ты его навсегда потеряла, разиня! – сердито ответил он. Он остался без банана и поэтому был не в духе.
Олюшка не ожидала такого невежливого ответа: её назвали разиней! Она растерянно поморгала, всхлипнула и… из глаз её вдруг покатились слезинки, одна за другой. Да так быстро, что за минуту на полу расползлась довольно большая лужа.
– Ну вот, опять ревёт… – проворчал Шлёп-Шлёп и прыгнул в самую середину лужи.
Он терпеть не мог, когда кто-нибудь плачет и тут же начинал сердиться.
– Фея Олюшка! Ква-ква! Сейчас же перестань реветь! – Лягушонок насупился и зашлепал по луже так, что брызги полетели во все стороны.
Они долетали аж до потолка и со звоном падали обратно. Олюшка поспешила раскрыть зонтик, чтобы её розовое платьице окончательно не намокло. Сам Шлёп-Шлёп, понятное дело, сырости не боялся, он ведь был лягушонком. Но успокоиться он никак не мог.
– Ты же знаешь, – Шлёп-Шлёп возмущенно постучал зеленым кулачком себя по лбу, – марамель от слез тает: ты испортишь туфельки! Это – раз! – Он загнул свой длинный пальчик. – К тому же, разбудишь Нюту, потому что плачешь слишком громко! Это – два! – Шлёп-Шлёп загнул второй пальчик.
