В океане истин не сыщешь брод,
И клубок дорог мне не расплести,
И я никуда не веду народ,
Потому что не знаю, куда вести.
Мне добро от зла отличить трудней,
Чем тома законников затвердить,
И меня не встретишь среди судей,
Потому что не знаю, за что судить.
Если ты мне друг - предавай скорей,
Хуже страх измен, чем их яд испить,
Не у чьих на жизнь не прошу дверей,
Потому что не знаю, кого просить.
Можно жить по вере назло врагам
И свободу духа на Путь сменить,
Только я никаким не молюсь Богам,
Потому что не знаю, о чем молить.
Звонили в дверь, это точно. Я простонал и перевернулся на другой бок. Звонок повторился. «Кого там черти носят?» - проворчал я и открыл глаза. По экрану компьютера разлетались окна «Fenestrae-NT». Я зло нажал «reexeg», и комп начал медленно перезагружаться. Что мы такое пили вчера? «Молоко Пресвятой Девы»? Или «Слезы Иисуса»? Или сначала одно, а потом другое? Звонок уже гудел не умолкая. Я наскоро натянул джинсы и, зевая, направился к двери.
- Кто там? - сонным голосом спросил я.
- Откройте! Святейшая Инквизиция!
Я пошатнулся и почувствовал лбом холод замка. Хуже могла быть только Смерть с косой собственной персоной. Я выпрямился и осторожно посмотрел в глазок. Да, сомнений быть не могло. Мужчина средних лет с этакой сладкой физиономией и воздетыми горе очами, словно в непрерывной молитве. Сразу видно: духовное лицо. К тому же одет в черную мантию инквизитора поверх белой сутаны. Из-под сутаны видны кроссовки, но, к сожалению, от этого не легче. Следователь Святейшей Инквизиции. Я чуть не застонал в голос. За спиной следователя два полицейских с автоматами. Любят же они солидность и внушительность! Я за пистолет-то не знаю, с какой стороны браться.
- Не отягчайте вашего положения, - почти ласково сказал инквизитор, и скривил пухлые красные губы. - Открывайте!
Я обреченно повернул ручку и медленно открыл дверь.
Они ворвались в комнату и сразу направились к компьютеру (по крайней мере, полицейские) а инквизитор взял меня за руку и аккуратно запер дверь, а потом повел в комнату.
- Но в чем моя вина? - возмущенно спросил я.
- Скоро узнаете. Кстати, меня зовут отец Александр.
- Но, отец Александр...
Священник строго посмотрел на меня.
- Вы, когда в последний раз исповедовались, молодой человек? - участливо поинтересовался он.
Я задумался.
- Не молчите. Это очень легко проверить по международному банку данных.
- Года два назад, - вздохнул я.
Отец Александр ждал чего-то еще.
- По «Интеррету», - обреченно добавил я.
- Вот именно! Вот вам и результат. Я всегда выступал против этих сетевых исповедей. И компьютеров, кстати, тоже, - он с отвращением посмотрел на мою горячо любимую, на мою незаменимую, ну в общем, на мою тачку. - Все это искушение Аримана! - торжественно заключил он.
Компьютер был отключен и упакован. Отец Александр рылся в книгах. Найдя пару сомнительных, по его мнению, компьютерных распечаток, он присовокупил их к персоналке.
- Ладно, потом я велю обыскать по-настоящему. Одевайтесь, молодой человек, мы уезжаем.
- Куда? - глупо спросил я.
- Увидите.
Привезли меня на Лубянку, конечно, в исконную инквизиторскую вотчину. Впрочем, в этом были и свои положительные моменты. Место, знаете ли, элитное: камеры не забитые, публика интеллигентная, крыс нет. Моим соседом оказался щуплый молодой человек с худым лицом, заостренным носом и глубоко посаженными серыми глазами. Он сидел в позе лотоса на жесткой тюремной кровати и, видимо, предавался размышлениям. Мое появление отвлекло его от этого увлекательного занятия. Он посмотрел на меня и доброжелательно улыбнулся.
- Андрей.
- Петр, - я пожал протянутую руку.
- Какими судьбами в наш заповедник?
- Гм... Чтоб я знал!
- Наверняка знаешь, только не догадываешься, - мудрено завернул мой сосед.
- А ты?
- Со мной все просто. Я кришнаит.
- Что? Ужас какой! - искренно испугался я.
- Ты еще скажи, что ты верный сын католической церкви, - усмехнулся кришнаит.
- Я верный сын католической церкви, - убежденно сказал я.
Мой сосед махнул рукой и вновь погрузился в медитацию.
Я выбрал кровать у окна, благо выбирать было из чего. Нас двое, а кровати три. Но окно было забрано плотной решеткой. Ничего не видно. Я встал на кровать и прильнул к нему вплотную.
- Там дальше должен быть Собор Святого Людовика, - печально проговорил я.
- Угу! Братья Иезуиты. Общество Иисуса. Чтоб их!..
- Не трогай Иезуитов! Я у них учился.
- Правда?
- Да. В иезуитском колледже, что в Георгиевском переулке, напротив Госдумы. Мы с ребятами все прикидывали: если бросить бомбу из окна школы, долетит она дотуда или нет?
- Нашли, на что покушаться! Было бы там Московское представительство Святейшей Инквизиции... - мечтательно протянул он.
Мы оба вздохнули.
- А как ты туда попал, к иезуитам? - поинтересовался Андрей. - У тебя что, родители шишки?
- Да нет, просто голова на плечах... была... раньше...
- Это ты верно подметил.
Кришнаит Андрей оказался, в общем-то, неплохим парнем, несмотря на странные религиозные пристрастия. Мы даже ни разу не поругались. А все тюремные неприятности он переносил куда лучше, чем я. Отцы инквизиторы, верно, непрестанно заботились о спасении наших душ, так что пища была, мягко говоря, постной. Кришнаиту-то хоть бы хны. Не то, что мне. Отец Александр позабыл спросить, когда я в последний раз соблюдал пост.
