- Лошадь – существо крайне
непредсказуемое, - вмешался Саша. – Ну, почему они не боятся грома пушек в бою,
но шарахаются от безобидных велосипедов?
- Боевых лошадей тренируют для
сражений, - сказал папа́. - Обычным выдержка не требуется.
- Кони наших гувернеров вели себя
спокойнее, - заметил Саша. – Генералы Зиновьев и Гогель, полковники Казнаков и
Рихтер - все офицеры. Реакцию гражданской лошади мы с Никсой никак не могли
предугадать.
- Зиновьев докладывал, что их лошади тоже
пугались, - заметил царь.
- Не настолько! – сказал Никса.
- Даже близко не в такой степени! –
поддержал Саша.
Интересно, докладывал ли Зиновьев о
том, что они отпускают драгоценных царских отпрысков на сто шагов вперед?
- Иначе бы им пришлось отставать и
отпускать нас вперед одних, - рискнул Саша.
Никса понял линию защиты, и возражать
не стал.
- Они же не могли на это пойти, как
люди ответственные, - продолжил Саша.
- Конечно, - кивнул Никса.
- А если мы не могли предвидеть, что
лошадь графа понесет, никакой нашей вины в этом нет, - добавил Саша. – Это
типичное невиновное причинение вреда, за которое не может быть никакой
ответственности.
Царь посмотрел с интересом.
- «Зло, сделанное случайно, не
только без намерения, но и без всякой со стороны учинившего оное
неосторожности, не считается виною», - процитировал Саша. – «Уложение о
наказаниях уголовных и исправительных», раздел первый, глава первая, отделение
первое, пункт пятый.
- Настольная книга, -
прокомментировал Никса.
- Наизусть выучил? – поинтересовался
царь.
- Не весь, - признался Саша. – Но
общую часть прочитал, а остальное просмотрел. И нигде нет запрета
кататься на велосипедах по Александровскому парку и заезжать в Китайскую
деревню. Более того, велосипеды там вообще не упоминаются.
- Да и вред небольшой, - заметил
Никса.
- Все живы, - кивнул Саша.
- Еще бы кто-то погиб! – возмутился
папа́. – Только ты лукавишь. Не зря уводишь в сторону, потому что прекрасно все
понимаешь. Могли вы предвидеть. По поведению лошадей воспитателей.
- Саша вообще не помнил Китайскую
деревню, - заметил Никса, - и никак не мог предположить, что там есть лошади.
- А ты? – спросил царь.
- Я мог, - кивнул Никса. – Ну, может
быть, нам стоило ехать медленнее.
Курс Никсы на частичное признание вины
показался Саше несколько преждевременным. Можно было совсем отбиться.
- Неизвестно, на что лошади реагируют,
- заметил Саша. – Ну, кто сказал, что на скорость?
- У Никсы все-таки побольше совести,
чем у тебя, - сказал папа́.
- Конечно, вины за нами нет, упрекнуть
нас не за что, и вообще это объективное вменение, - возразил Саша. – Однако я
вовсе не хочу, чтобы граф понимал нас недобрым словом, так что совершенно не
против того, чтобы компенсировать ему ущерб. Мы с Никсой договорились по
пятьдесят рублей скинуться.
- Алексей Константинович вообще
сказал: «Не стоит беспокойства», - заметил Никса.
И тут пазл в голове Саши сложился и
засиял, как неоновая реклама.
Граф… Алексей Константинович…
Флигель-адъютант… Богатырь со светлыми усами…
- А его фамилия не Толстой? – спросил
Саша.
- Конечно Толстой, - кивнул Никса. –
Ты его не узнал?
- Забыл, - сказал Саша. – Только
сейчас осенило. Вау!
Царь поморщился от слова «вау!»
- Что тебя так восхитило? – спросил
он.
- Как что? – удивился Саша. - Это же
Алексей Константинович Толстой! Поэт, писатель, один из авторов Козьмы Пруткова
и еще кучи классных вещей!
- Пока еще служит, слава богу! –
заметил царь. – Не ушел окончательно в писаки.
Саше захотелось ввернуть что-то вроде:
«Папа́, ты неправ!»
Но он решил не усложнять положение.
- А можно к нему на чай напроситься? –
мечтательно спросил он. – Он же там гостит в Китайской деревне? Грех не
воспользоваться случаем, чтобы познакомиться с таким человеком. Он же не должен
быть на нас в обиде. Мы не сбежали, извинились, ландолет поднять помогли. Хотя
он бы и без нас справился.
- Еще бы вы сбежали! – бросил царь.
- Если мы ему сто рублей дадим на
ремонт, он не оскорбится? – спросил Саша.
- Нет, если с извинениями, - сказал
папа́. – Впрочем, я сам.
Царь задумался, закурил сигару.
- В Китайскую деревню на велосипедах
не ездить, - наконец, сказал он. – Если в парке видите лошадь – затормозите и
сойдите с велосипеда, и закройте его собой, чтобы лошадь не испугалась. Еще
один такой эпизод – и будете на гауптвахте. Оба!
- Здесь есть гауптвахта? – спросил
Саша, когда они с Никсой возвращались от папа́.
- В Царском селе, в городе, - сказал
брат. – Там стоят гусарские полки, это за Екатерининским парком. Там, кстати,
Лермонтов сидел.
- Русский писатель без этого не может,
- усмехнулся Саша. – Иначе он не писатель, а пропагандист на зарплате.
- Зарплате?
- Ну, на жалованье. «На смерть поэта»?
Его вроде сослали?
- Нет, не за это. Пришел на
торжественный развод караула с очень короткой саблей. Дядя Михайло, дедушкин
брат, дал ее поиграть дяде Низи и дяде Мише, они тогда были еще маленькие. Но
Лермонтова отправил на гауптвахту. На 15 суток.
- Историческое место, - сказал Саша.
- Желаешь посетить?
- Ну-у, - протянул Саша, - я, в
общем-то, обойдусь, а тебе полезно. Чтобы десять раз подумал, прежде чем сажать
кого-то в тюрьму. Кстати, а как в Китайской деревне оказался Зиновьев?
