ГЛАВА 1. Проклятое дитя
В ту ночь в Западной Вымирании свирепствовала метель – такая, какой здесь годами не видывали. Впрочем, к полуночи она успокоилась, и на небе высыпали звезды. Среди них – зеленая, считавшаяся крайне дурной приметой. В эту жуткую ночь все, кто мог, сидели дома и на небо старались лишний раз не глядеть.
В славно натопленном, уютном домике госпожи Марты в эту ночь подбухивали три ведьмы. Хозяйка, госпожа Марта, ее старшая подруга госпожа Берта и молодая ведьма Эрнестина, которая пока еще не была никому, включая себя самое, не госпожа. Приятельницы как раз собирались откупорить третью бутылочку абсента, когда в дверь постучали.
Госпожа Марта кивнула Эрнестине: поди, мол, открой (ибо для чего еще существуют молодые ведьмы, как не для того, чтобы состоять у старших на побегушках), и та послушно потрусила к двери. Пары секунд не прошло, как она вернулась, с растерянным видом держа в руках корзинку.
- Ну-ка, ну-ка, что за штука, - наклоняясь, чтобы заглянуть внутрь, проговорила госпожа Марта.
Из недр корзины, закутанный в одеяльце, на госпожу Марту ясным взором взирал ребенок. Кроме него, в корзине лежал кошелек с тремя серебряными монетами.
Про госпожу Марту говорили всякое: например, что она ткет из девичьих волос рубашки, которые заговаривает и продает странствующим искателям приключений за большие деньги. Еще судачили, что она гадает на картах, жжет свечи почем зря, варит в пост суп из свинины, собирает травы в полнолуние и принимает ванну чуть не каждый день (но последнее, должно быть, гнусная клевета). Возможно, госпожу Марту за такие дела давно побили бы камнями, но вот в чем дело: госпожа Марта была лучшей повитухой в предгорьях Хмурых гор, и порой за ней приезжали из Гульфикена, из Шмельхена и даже самой Бренны, чтоб она помогла разродиться всяким графиням и баронессам, и говорили, что она спасла не одного младенца и не одну роженицу, да и местным женщинам Марта помогала немало, а потому, скрипя зубами и скрепя сердце, люди до поры до времени оставляли ее в покое.
Впрочем, щедро платили госпоже Марте не только за спасение жизней младенцев. Но и за прямо противоположное.
До наступления эпохи детоцентризма Медорану оставалось еще несколько столетий. Испокон же веков и по сей день отношение к детям было сугубо прагматическим. Немногие могли позволить себе роскошь «ути-пути-розовые-пяточки». Противозачаточные снадобья, которые можно было купить у некоторых рисковых ведьм, находились под строгим запретом. К тому же они обладали неприятными побочными эффектами. Свободно предавались греху, не опасаясь нежеланной беременности, лишь дорогие реццанские куртизанки да Золотые Бабочки (шлюхи-шпионки, «летучий отряд» Черной королевы Катрин Мерсилийской), которым поставляли снадобья придворные колдуны и дамы чар. Эти средства в миниатюрных флакончиках не вредили здоровью, но стоили целое состояние – надо же было привилегированным слоям волшебников и ворожей платить церкви налог на запрещенное действо.
Так что маленькие люди появлялись на свет постоянно и бесконтрольно, и отнюдь не каждая мать сему событию радовалась. Незаконнорожденный малыш, чье рождение сулило лишь позор и беды; десятый по счету ребенок в семье, которой нечем кормить девять имеющихся; очередная дочь вместо долгожданного сына – и так далее, и тому подобное. А когда ребенка некому кормить и воспитывать, или же он – плод греха, ничего не остается, кроме как от него избавиться. Истории о Мальчике-с-пальчик и Гензеле и Гретель не с потолка взялись. Если удавалось, детей продавали; если нет, могли оставить в лесу умереть от голода, закопать в землю живьем… ну, или платили ведьмам. Они лишали ребенка жизни быстро и безболезненно – так, чтобы он, не изведав ни единой горести этого мира, прямиком отправился на небеса.
Денежная сумма, прилагавшаяся к посылке, в точности соответствовала той, что брала за подобные услуги госпожа Марта. В намерениях молодой матери (или того, кто оставил у порога корзинку вместо нее) сомневаться не приходилось. И все же…
- Я сегодня не в настроении, - поделилась госпожа Марта с товарками, которые, конечно же, тоже поняли, к чему это все. – Это ж надо было так вечер испортить, - пожаловалась она. – А до чего славно сидели.
- Ты не можешь отказаться, - сказала госпожа Берта. – Это испортит твою репутацию.
- А мне плевать. Кто узнает? Это ж фермера Йона Розочка опросталась, больше некому. Ее последние полгода прятали. А она мне как-то раз молока не долила. Не хочу выполнять ее заказ и не буду.
- Это абсент в тебе говорит, Марта. Выпивка делает тебя сентиментальной, признай. Вспомни, когда мы должны были наслать порчу на…
- И никакой не абсент! – пылко ответила госпожа Марта, жестом приказывая Эрнестине наполнить стаканы. – Просто у меня дурное предчувствие.
- Глупости, - сказала Берта. – Если это не абсент, не пойму, что на тебя нашло. Что значит «не должны»? Это наша работа.
- Нам нельзя ее убивать, - вдруг сказала до сих пор молчавшая Эрнестина.
- Это еще почему? – хором спросили обе старшие ведьмы. Марта, видно, из чувства противоречия, точно забыв, о чем твердила до сих пор.
