Подумать только, как нашему дворовому кудряшке Чарлику в жизни повезло! Его приютила образцовая семья интеллигентов, и он был обласкан и ухожен от кончика хвоста до кончиков ушей. С него, как говорится, пылинки сдували. Кормили изысканными блюдами с шикарного семейного стола. Спал он на мягком кресле, обшитом бархатом. Семья говорила о своём пёсике, как о самом любимом и избалованном ребёнке, для которого «ну, прямо и жизни не жалко», а соседи в шутку называли его аристократом.
– Ах, Чарлик! Ночью он так беспокойно спал, что мы не
сомкнули глаз и нянчились с ним до утра. А сегодня он почему-то поел
без аппетита, – красиво вздыхая, сообщала хозяйка счастливого пса своим
многодетным соседкам. А те потихоньку хихикали:
– Потому и не спал, что обкормят, а побегать да присесть лишний раз
бедной собачке не дадут. Ласками замучили! Тьфу ты! С такими
хозяевами то-то ещё будет!
Посудачили соседушки и забыли про Чарлика. Да, и Бог с ними, с чужими-то! Зато любовь хозяев не имела границ… Зимой его кутали в пуховый платок и согревали на груди, а летом вывозили на дачу подышать здоровым воздухом и поноситься по зелёной травке специально выращенного для Чарлика газончика. Вот так! Через мосточек, к калитке, его бережно переносили, чтобы очаровашка не замочил и не запачкал шёрстку,
отливающую серебром, и лапки, вымытые до розовых подушечек. А больше всего на свете боялись хозяева встреч с паршивыми бродячими псами. Это не для Чарлика – лапочки, пупсика, да что там – «сыночка благородного семейства»!
У маленького Чарлика на даче была не миска, нет, а приличных размеров тазик, ведь на природе – страшенный аппетит! Из этого тазика, выставленного на крылечке, по строгому расписанию разносились такие головокружительные запахи, что голодные бродячие псы с мордами, похожими на обшарпанные придорожные булыжники, теряли под забором сознание. От вида аппетитных кусков мяса, поглощаемых счастливчиком, глазки соловели у бедолаг, и слюни болтались до земли. «Хоть бы кусочек, у-у-у, – скулили бедняги. – Ну, попадись, проклятый обжора, уж мы попортим твою шёлковую шкурку!». Оголодавшие барбосы отчаянно злились и начинали громко и злобно лаять. И тогда в них летели палки, камни и просто комки грязи.
– Пошли, поганые наглецы! – грозила хозяйка лопатой. – Покоя Чарлику не даёте! Пойдём, Чарлуша, к мамочке на ручки.
Она нежно прижимает Чарлика к груди, трепетно целует его в бархатный носик и шепчет: «В постельку, солнышко, в постельку!».
А бедному пёсику, наверное, так хотелось вырваться из рук и насладиться свободой, которую когда-то вдоволь познал. Поэтому, должно быть, и случилось непредвиденное… Как-то забыли запереть калитку, и Чарлик тут же высунул свой любопытный носик, затем одну драгоценную лапку, потом другую, – и оказался за забором.
А на эту беду – и компания псов! Побираясь по дачам, собаки, конечно же, заглянули и сюда, где так райски пахнет с крылечка их дорогого знакомца.
– Ба-а-а! Да это наш старый приятель – обжора! Ну, давай сюда, давай, ползи, ближе, ближе…, – рычали огромные, сильные, но тощие псы.
Они окружали маленького, сытого, но совсем беспомощного Чарлика. И как ни пытался он дружелюбно и вежливо вилять хвостом, жалобно поскуливать, – ничего не выходило. Собаки были голодны и злы ни на шутку.
