1. 1
– Станцуй для меня.
В первый момент мне кажется, что обращаются не ко мне, поэтому я продолжаю спокойно убирать пустые стаканы и бутылки на поднос. Посуды много, такое ощущение, будто клиенты задались целью опустошить весь наш бар.
– Ты что, оглохла?
Поднимаю взгляд – и понимаю, что нет, возмутительные для меня слова предназначены все же мне: высокий, накачанный мужчина с татуировкой на руках, шрамом на брови и лицом, словно высеченным из гранита неумелым мастером, вольготно развалившись в кресле, пожирал меня голодным взглядом. Лицо у него было настолько жесткое, что даже самый гнусный из льстецов не отважился бы назвать его хотя бы отдаленно привлекательным, однако этот нахал одет в брендовые шмотки, а на его запястье – дорогие часы, и то, что он может себе это позволить, ставит его, по его собственному мнения, выше всех остальных. Внутри меня тут же поднимается бунт против подобного отношения – терпеть не могу хамов, подобных этому, и злюсь каждый раз, когда Марат отправляет меня в VIP-ложи. А он, словно в насмешку и невзирая на кислые лица девчонок, раз за разом предпочитает отдавать влиятельных клиентов мне.
– Простите, – я опускаю взгляд, чтобы он не увидел в моих глазах презрения, – я официантка, а не танцовщица. Если желаете, могу позвать их из зала.
Раздается хихиканье. Девица в мини-юбке, сидящая на подлокотнике кресла и льнущая к приказывающему мне мужчине, отчего-то находит мой ответ весьма забавным. Она бросает на мужчину лукавый взгляд, разлепляет ярко-вишневые пухлые губы и провокационно мурлычет:
– Для тебя могу станцевать я…
Однако хам на нее даже не смотрит. Он отмахивается от своей спутницы, как от назойливой мухи и подается вперед, так и не отводя от меня хищного взгляда:
– Я хочу, чтобы для меня станцевала ты.
Со всех сторон доносятся смешки. Теперь все взгляды обращены на меня: компании богатых бездельников, отмечающей мальчишник, интересно, сумеет ли один из них прогнуть официантку под себя.
Растягиваю губы в сладкой улыбке:
– Кажется, оглохли вы. Я уже сказала: я. Не буду. Для вас. Танцевать.
Кто-то улюлюкает, кто-то свистит, кто-то округляет глаза и бросает подначивающие реплики. Я понимаю, что нагрубила клиенту и, скорее всего, на меня нажалуются Марату – но спускать подобное нахальное поведение с рук я не намерена. Одариваю компанию презрительным взглядом – да, не сдержалась, но как же меня бесят люди, возомнившие себя хозяевами жизни только потому, что у них больше денег, чем у других, – и разворачиваюсь, собираясь покинуть ложу.
– А если так?
Что-то сыпется сверху. Недоуменно поднимаю голову: на меня сыпятся купюры. Много купюр. Целый дождь из денег. Здесь не меньше моей месячной зарплаты, можно хоть завтра выплатить часть кредита и спокойно выдохнуть до конца месяца. Вот только есть одно «но».
Оборачиваюсь, продолжая прижимать к себе поднос, нахожу взглядом нахала и серьезно произношу:
– Я не продаюсь.
Стоит мне открыть двери, как на меня обрушивается лавина звуков: крики, смех, музыка, рев ди-джея – но даже сквозь этот шум я различаю за спиной многообещающее:
– Это мы еще посмотрим…
2. 2
С силой захлопываю дверь, едва не рыча от злости. Я готова порвать на куски и этого мерзавца, и Марата, что вечно будто нарочно проверяет меня на выносливость, и эту толпу людей, что корячатся в конвульсивных судорогах, выдавая это за клубные танцы. Обычно я более спокойная и хладнокровная, но сегодня день не задался с самого утра: во-первых, не сработал будильник, я едва не опоздала на утренние занятия и была вынуждена пропустить завтрак. Пробираться в студию пришлось под обвиняющие взгляды мам, приведших девочек на танцы. Прибираясь после занятия, я вдруг обнаружила, что в одном месте влажный пол – за ночь снова накапало с крыши. Холодея от нехорошего предчувствия, я помчалась в мансарду, которую мы с Викой в свое время переоборудовали под кабинет, и обнаружила там настоящий хаос: влажную взбухшую обшивку крыши, огромную лужу на полу и на столе, вздутый и разошедшийся волнами линолеум, который я поменяла буквально пару месяцев назад. Необходимо было срочно делать ремонт, на который у меня не было денег: большая часть средств, полученных за сдачу помещения в аренду и занятия, уходила на выплату кредита, который мы с Викой взяли на покупку и ремонт старенькой студии. Когда же, едва разобравшись с потопом, я прибежала в клуб, где подрабатываю в свободное время официанткой, меня вдобавок «обрадовали» новостью, что мальчишник, затеянный местной элитой, буду обслуживать я – а тут еще этот хам со своими предложениями… Неудивительно, что я вышла из себя.
Я иду по проходу, ловко лавируя между людьми, обмениваюсь понимающей улыбкой с идущей навстречу с полным подносом Ингой и вздыхаю с облегчением только тогда, когда добираюсь до кухни и сгружаю посуду на стол. Так, на очереди две обычные ложи. Забираю заказ и иду к ним, однако по дороге меня перехватывает Ирина:
– Алиса, зайди ко мне на минутку.
Неужели этот нахал уже успел на меня нажаловаться? Быстро же он! От моего и без того не самого лучшего настроения остаются одни ошметки, мысленно я прощаюсь и с премией, и с чаевыми, и настраиваюсь на выговор.
