Завещание Черногорского владыки
18 октября 1830 года мирно отошел ко Господу черногорский митрополит Петр Петрович Негош. За несколько часов до своей блаженной кончины он призвал секретаря и продиктовал ему свое завещание. В этом коротком документе раскрылась для потомков вся глубина личности владыки.
Особенно полезно изучить завещание нам, русским, ибо оно дает ответы на многие вопросы, и, прежде всего оно указывает место русского народа, которое нам отвел Господь Бог. Оно дает нам понять, что мы не есть волею случая бывшая величайшая страна мира, но то, ради чего и чем живет вся Вселенная. Прозреть это обстоятельство могли люди высокой духовной жизни, великие подвижники, такие, как инок Филофей, прп. Серафим Саровский. Несомненно, к ним же относится и свт. Петр Цетинский. Сознанием Богоизбранности России была пропитана вся его жизнь. Эта мысль буквально пульсирует из каждого слова его последнего обращения к своим многолюбивым черногорцам.
Завещание владыка начинает с мысли о своей телесной немощи и о неизбежной скорой кончине, при этом он напоминает, что жизнь и дело его как духовного и светского господаря были подчинены одному – «сохранить народ и убогих» как свою душу. Это завещание, продолжает Владыка, весь народ должен услышать и добро разуметь «прежде моего погребения». У всякого черногорца, «великого и малого», он просит прощения и сообщает, что и он всех прощает. Владыка просит «кротко его погрести и оплакать, чтобы даже и кровник кровнику тогда ни горьких слов проговорил». Вторая просьба Владыки касается внутреннего спокойствия между людьми, родами и племенами, ради жалости о нем, хотя бы до Юрьева дня (св. Георгия). А после, он надеется, что по всей стране будет поставлен «царский суд», «который я у нашего присного покровителя и оборонителя царя русского вымолил и выплакал». В вечный завет он оставляет народу беречь «церковную челядь, калугеров*, дьяконов». Здесь же он пишет о своем наследнике Петре II Негоше, «которого Богу и царю нашему, и всему народу черногорскому и горскому во век ручаюсь, всем сердцем и всей душою». Напоследок, как говорит свт. Петр Цетинский, «хотел бы обратиться к вопросу «лафе мошковской», который беспокоит народ. Здесь речь идет о денежной помощи, которая Черногория регулярно получала от русского царя («нашего царя», как его постоянно называет Владыка), по всему видно, что распределение этих средств вызвало беспокойство, Владыка успокаивает народ, говоря о напрасности этих беспокойств и добавляет, что он уже писал об этом «нашему царю» и надеется на скорое прибытие проверяющего, о котором он сам и просил царя.
Затем Владыка проклинает и предает анафеме всех, кто осмелится ослушаться его предсмертных речей, «как его, так и род и город его, да его след и дом пропадет и сотрется». И продолжает: «Исто так, да Бог даст тому, кто бы вас от верности к благочестивой и Христолюбивой России отлучить попытается, и всякому если бы кто из вас, черногорцев, или горцев, с помыслами отступить от покровительства и надежды в единоверную и единородную нам Россию, да даст Бог, чтобы от него живое мясо отпадало, и всякие блага временные и вечные отступили». Заканчивается завещание благословением всем тем, кто его последние слова послушает и исполнит.
Вся жизнь владыки Петра была тесно связана с Россией. Восемнадцатилетнего его, иеродиакона, послали на обучение в Петербург. Он непременно должен был закончить духовную школу в России, здесь же он должен получить сан иеромонаха, т.к. являясь племянником известного владыки Даниила, того самого, что совершил в начале XVIII века известный прогон потурченцев; должно ему было взойти на черногорскую кафедру. Однако в России он пробыл недолго. Смерть черногорского митрополита Василия вынудила иеродиакона Петра вернуться в Цетинский монастырь.
Случайно, или нет, но и второе путешествие Владыки Петра в Россию так же не было продолжительным. В шестнадцатилетнем возрасте его рукоположили в сан иеромонаха, а в двадцать семь лет он был возведен в архимандриты.
В то время (1777 год) Черногория переживала сложное время. Скадарский паша Мехмед-паша Бушатлия не признавал больше власти Стамбула, ему непременно хотелось стать главой собственного государства, куда кроме Албании должны были войти Черногория и Далмация. Первым делом он намеревался захватить Черногорию.
Собственных сил у Черногорцев было недостаточно, а существенную поддержку оказать могли лишь Россия и Австрия. Российская императрица Екатерина II помогать черногорцам отказалась, так как они семь лет до этого подчинились неизвестному авантюристу Шчепану Малому, выдававшему себя за чудом спасшегося русского царя Петра III. Австрийская помощь обусловливалась значительным умалением черногорской независимости. Но даже в такое сложное время черногорцы не желали терпеть никакого другого влияния, кроме русского. Волнения на Цетинье заставили покинуть Черногорию австрийских посланцев.
В 1784 году упокоился черногорский митрополит Арсений, и его место должен был занять архимандрит Петр. Получить митрополичье достоинство он желал непременно в России. Однако в русском посольстве в Вене ему надменно отказали во въездных документах. Хиротонию Владыка принял в Сремских Карловцах, где в то время было средоточие Сербской Православной Церкви.
