Несмотря на то, что был конец июня, в лицо дул порывистый ледяной ветер. Мокрый снег налипал на лицо, волосы, слепил глаза и все норовил пробраться под капюшон куртки. Северный полюс был уже недалеко. Это чувствовалось как по погоде, так и по негостеприимно приветствовавшим редких в северных широтах гостей айсбергам, которых становилось все больше по мере продвижения плавучего гиганта вглубь свинцово серых арктических вод. Анна задумчиво стояла на палубе атомного ледокола «Северное сияние», в нерешительности вертя в руках небольшую серую записную книжку. Она всерьез раздумывала, не выбросить ли ей за борт этот ненавистный блокнот, полный воспоминаний о пережитых ею страданиях и боли, хотя, с большим удовольствием она сама кинулась бы в бездонную водную пропасть, чтобы найти вечный покой в ее глубинах.
Известный швейцарский психоаналитик Герман Гор настоятельно рекомендовал Анне записывать в дневник все свои мысли и тревожные воспоминания. Он советовал в деталях описать свои чувства за последние годы, а, главное, никогда и никому не показывать эти записи. Анна послушно последовала его рекомендации. На обложке серой записной книжки ничего не было написано, зато на ее первой странице было неровным почерком нацарапано: «Исповедь: записки раненной души». Рукопись начиналась словами:
«Я – дура! Я – Анна Викторовна Чайкина, кандидат экономических наук, начальник отдела управления крупной агрокомпании, акционерного общества «Шелуха». Точнее, была начальником. Была до сегодняшнего дня… Сегодня меня уволили по сфабрикованному обвинению в разглашении коммерческой тайны, хотя никакой утечки информации вообще не было. Сказали, что я им должна быть благодарна уже за то, что вопрос решился внутри компании. Выходное пособие, конечно же, не заплатили. Просто нужно было освободить теплое местечко для вернувшейся из Лондона дочери директора Жмыхова Петра Александровича Александры. Я по наивности полагала, что шеф мой друг. Он всегда чутко прислушивался к моим советам, прилюдно хвалил, что безмерно льстило моему самолюбию. Обещал сделать своим замом, повысить зарплату. Я как проклятая вкалывала на благо компании по двенадцать часов в сутки и вот что я получила. Так мне и надо! За семь лет работы в компании у меня не появилось ни одного стоящего друга. Я никуда не выезжала из Москвы. Было несколько мимолетных ничего не значащих романов – и всего-то. Правда, три года назад в моей жизни появился Васька, точнее средней руки программист Василий Мошкин. Зовет меня замуж. Васька простоват, нелепо одевается, но, вообще, он хороший. Какой-то первозданный, искренний, что ли. Мы постоянно ругаемся. Обзывает меня бездушной карьеристкой. Я не обижаюсь. Знаю, он прав. Васька хочет семью, детей, а мне все некогда. Работа превыше всего! Тридцать один год, а все не до детей.
Васька с раннего детства сирота. Родители погибли в автокатастрофе, когда ему было шесть лет. Воспитывала его тетка. В общем, с ним все понятно. Нужно отыграться за сиротское детство.
У мене теперь тоже никого ближе Васьки нет. Мать с отцом разбежались еще когда мне было два года. Отца я никогда не видела, от чего нисколько не страдала. Жили мы в центре Москвы в трехкомнатной квартире моего деда – профессора МГУ Славина Сергея Даниловича. У меня было счастливое детство. Под крылышком бабушки с дедушкой мы с мамой жили как две сестры. Мама с рождения страдала пороком сердца. Она была очень доброй и веселой, самой верной подругой. Я заканчивала школу, когда умер дедушка, а спустя год за ним последовала и бабушка. Маму я потеряла в двадцать три года и осталась совсем одна, без друзей, без родственников. Круглая сирота. Наверное, именно это больше всего сближало нас с Васькой.
Я настоящими друзьями так и не обзавелась. Так, приятелями. Видите ли, была слишком занята карьерой. А может, люди ни те встречались? Например, мой дед был человеком очень широкой души. Сколько себя помню, к нам домой постоянно кто-то приходил в гости. Всем от деда что-то было нужно. Протекция, рецензия, заступничество. И он всем помогал, говоря «Добро возвращается». Безусловно, он был прав, но по странной случайности, как только он умер, все друзья как-то разом рассосались. Даже на Новый Год бабушку никто не поздравил. Телефон ни разу так и не зазвонил. Но какой смысл сейчас об этом сокрушаться? Нужно что-то делать со своей жизнью. Искать другую работу? А может лучше замуж? К черту все. Решено! Выхожу за Ваську!
Свадьбу сыграли очень скромную. Никакой дурацкой фаты, подружек невесты и сотни гостей, как это принято у приличных людей. Так, несколько друзей-приятелей, столик в ресторане, медовый месяц в Таиланде и повседневная рутина изо дня в день.
Через два месяца я забеременела. Васька был на седьмом небе от счастья. Я тоже радовалась бы, если бы не токсикоз. Родился мальчик. К счастью, совершенно здоровый. Назвали Сережей, в честь дедушки. Малыша я полюбила, как только увидела. Блондин в папу. Я то шатенка. Говорят, что красивая, хотя я себя красивой не считаю. Моя внешность совершенно не соответствует стандартам моделей-анаректичек. Рост средний. Да и формы слишком пышные, хотя толстой меня никто не назовет. Разве что большие карие глаза реально красивы и пышные вьющиеся темно русые волосы. Ну, ничего. С такой внешностью жить можно, а для долговязого сутуловатого Васьки это даже чересчур шикарно. Мой мальчик просто красавец. Природа подарила ему лучшее от нас обоих. У Сережи папины яркие синие глаза и льняные, но вьющиеся как у меня волосы.
