– Зачем ты пришёл?
Женский голос посреди этого невозможного безмолвия прозвучал колокольным ударом. Эмоций бы ему поменьше – точно сравнился бы с набатом: холодным, жестким и неумолимым. Но нет, в голосе слышалась тревожность, а ещё ноты, перепутать которые Олег бы не смог никогда и ни за что.
Аня возвышалась над речной поверхностью всего в паре шагов. Вода доходила ей до груди, а всё остальное тело поглотила, только этого Олег не замечал. Мир вокруг снова проснулся с появлением Ани. Она услышала, она пришла, и теперь, плохо стараясь скрыть своё беспокойство под маской безразличия, находилась возле.
– Уходи, – едва не выкрикнула она, не дождавшись от Олега ответа, – немедленно выйди из воды!
– Только с тобой, – на выдохе ответил Олег, ничего больше не боясь и не сомневаясь.
Аня, казалось, опешила. Наверное, она ждала какой – то иной реакции, но теперь, обескураженная, едва заметно кивнула. И Олег поверил этому жесту. Он вышел на берег, присел, как был, в мокрой одежде, на траву, а Аня, чуть погодя, опустилась рядом на расстоянии в полруки, подтянула колени к груди и обхватила их руками.
– Ты с ума сошёл, – завела она старую песню. – Я думала, что ты всё понял и не станешь делать глупостей.
Олег, в отличие от русалки, смотрел не отрываясь. И не понимал одного: как настолько долго мог обманывать сам себя?
– Может и сошёл, – честно признался он, – но лучше уж я буду сумасшедшим рядом с тобой, чем разумным без тебя.
Плечи Ани едва заметно вздрогнули.
– Я не понимаю, о чём ты.
– О том, что ты нужна мне, – горячо выпалил Олег. – И что я – трусливый идиот, раз вместо того, чтобы сразу тебе сказать об этом, смылся. Глупо было бежать.
И стоя на своём до последнего, не видя путей отступления, он добавил:
– От тебя, от правды, от самого себя…
– Ты правильно сделал, – голос Ани волнительно завибрировал.– Я – русалка…
– А я – человек!
Олег перебил нетерпеливо, потому как сил не осталось тянуть душевную волокиту. Он не желал слышать ничего подобного, не хотел тратить время, которое всегда грозило ускользнуть, на пустые разговоры. Не удержался и бесцеремонно схватил Аню за руку. Девушка дернулась, но не вырвалась, хотя и могла, если бы действительно захотела. Олегу это только прибавило решительности, и он высказал:
– Ты мне нравишься, Ань. Нравишься настолько, что мне абсолютно всё равно, кто или что ты. Чихать я на это хотел.
– Я – нечисть, убивающая людей, – изумлённо напомнила Аня.
– И что? Будь ты той, о ком говорят, я уже трижды был бы мёртв. Кормил бы пескарей да уклеек. У тебя было более чем предостаточно возможности со мной расправиться. Но нет же, вот он я, сижу на берегу и разговариваю с той, которая, вроде как днём вообще выходить из воды не должна.
И переведя дух, уже спокойнее, но не отпуская Аниного запястья, продолжил:
– Ты показала мне правду, не стала таиться. И принять её было не просто. Но у меня получилось и, кажется, только потому, что я чувствую к тебе что-то большее, нежели дурман русалочьих чар. Эти чувства от меня не зависят, и я бы проклинал их, будь ты такой, как рассказывают, скорее всего. Но это – не ты. А ты, может, и русалка, но точно не такая, как остальные. Или я не прав?
Вопрос был риторическим, и Олег не поверил бы, даже если бы Аня заявила о его ошибочном суждении. Но вместо этого она неловко и несмело посмотрела ему в глаза. У Олега от этого сердце как будто остановилось, замер весь организм от мозга до самой мелкой клетки, боясь спугнуть глубокое очарование «речных» глаз.
– Ты не ошибся, – наконец ответила Аня. – Я за обе жизни свои никого не утопила. И даже не хотела. Но это не отменяет того, что мы разные. Слишком разные. И, – она замялась, подбирая слова, – для тебя лучше будет уйти и всё забыть.
Как будто бы это могло быть возможным. Олег едва не задохнулся от негодования и ещё крепче сжал Анино запястье, подсознательно опасаясь, что она может высвободиться и исчезнуть уже навсегда.
– А чем, ты думаешь, я три дня занимался? – прошептал он, потому что голос свело, и чтобы вернуть его пришлось прокашляться. – Ань, я пытался. Честно, пытался, потому что вся эта невидаль не по мне. Я в Деда Мороза даже не верил в детстве, я привык, что реально лишь то, что логично объясняется. А тут такое. Но я не могу забыть. Не получается. По своей воле или нет, но ты крепко засела во мне.
Олег нахмурился. Меньше всего ему хотелось произносить то, что он собирался, но без этого было нельзя. Иначе круг непонимания никогда бы не разомкнулся.
– Если хочешь, чтобы я ушёл, – закончил он строго, – прогони. Скажи мне это сейчас, в лицо, что не хочешь больше меня видеть, что я тебе не нужен со своими признаниями, и я обещаю – я уйду. Сегодня же уеду и мы больше никогда не встретимся.
Веки Ани дрогнули. Мышцы её, сотканные из воды, напряглись. Губы заволновались, не смея освободить звуки. И Олег оказался готовым голову дать на отсечение, что русалку смутили и даже испугали его обещания.
– Нет, – проронила она. – Я не могу тебя прогнать.
