ГЛАВА 1
Я надкусила ароматный персик с розовым бочком, он оказался таким же сладким, как и моё имя, вырвавшееся из уст моего обожаемого преподавателя по садоводству Аскольда. Пусть и звучало оно и не так ласково, как я себе это представляла.
- Гликерия, ну сколько можно повторять, мы визуально и тактильно изучаем плоды. Но никак не пробуем их на вкус, - возмутился мой идеал мужчины, закатывая глаза.
- Как хорошо, что мы не дождевых червей сегодня рассматриваем, а то я опасаюсь за судьбу этих беззащитных насекомых, - ехидно оскалилась за моей спиной Виталина, состроив из себя самую разумную на нашем курсе.
Все рассмеялись. Преподаватель сделал ей замечание и всё также невозмутимо продолжил лекцию.
Надув щеки, не по-доброму покосилась на эту крылатую зазнайку, метившую такими темпами не на дерево почёта, а скорее под него. Земле неважно насколько острым был её ум и длинным язык, она всех с распростертыми объятьями принимает, даже такую ядовитую дрянь, как она, вполне годившуюся на перегной.
- В созревших персиках важен не только карамельный, золотисто-жёлтый цвет с красными пятнышками, но и их твёрдость, - Аскольд слегка сжал плод, и по его пальцам на траву закапал сок светло-янтарного оттенка. Я облизнулась. - Если фрукт напоминает орех, то нужно ещё подождать. Но не слишком долго, чтобы плод не стал напоминать кашицу с гнильцой внутри. Тогда он будет испорчен.
Я с грустью проводила деформированный фрукт, выскользнувший из мокрых пальцев Аскольда.
С задумчивым видом он ополоснул руки в чугунной чаше, затем спросил:
- Что я еще упустил?
Не успели феи пораскинуть мозгами, как Виталина выпалила:
- Вы не сказали о запахе. Он не должен быть едва заметным, отсутствующим или вызывать отвращение, как диковинная парфюмерная жабья слизь в качестве омолаживающей маски для лица, или, как сильная половина нашей группы после полевых работ в разгар солнцепека. – Уверена, что мальчики сейчас не здоровья ей желали, сделав вид, что её фраза осталась незамеченной и вовсе их не поддела, а воображаемые пальцы не сомкнулись на её тонкой гусиной шейке. – Цветочный, сладковатый аромат фрукта подскажет, когда его пора срывать, - расплылась в довольной улыбке, закончив свою реплику.
- Очень хорошо, Виталина, - Аскольд убрал выбившуюся из копны длинных волос непослушную прядку пшеничного оттенка за вытянутое слегка розоватое ухо. - Раз мы повторили азы, думаю, самое время для магии. Посмотрим, как вы умеете ускорять созревание плодов.
Возможно мои мысли были слишком заняты чарующими такими же зелеными, что и дерево, над которым я сейчас колдовала, глазами, или я переборщила с пыльцой и сплела слишком тугой узор волшебных нитей, в итоге результат не порадовал ни меня, ни Аскольда. А Виталину это в очередной раз позабавило.
Процесс был уже не обратим, слишком быстро коралловые цветки сменились салатовыми плодами, приобрели благородный оранжево-красный оттенок, не успела я насладиться успехом, как плод моих усилий скукожился и почернел, но на этом мой позор не закончился. Стоило персику коснуться моей ладони, как он песком рассыпался, оставляя мне лишь маленькую горстку и вытянутую косточку. Непонятно каким чудом она уцелела.
- Удивительно, Гликерия. Ты, как всегда, меня поразила своей спешкой и силой магического потока, там, где нужно было действовать осторожно и кропотливо, ты предпочла грубость и небрежность. А ведь все живое не терпит чрезмерность. В тебе эту грань ещё предстоит воспитать.
Его слова стали для меня ударом, мою влюбленность моментально заслонила обида. Мне хотелось закричать на него, поспорить, доказать, что это не так. Но увы, слишком много свидетелей, которые могли подтвердить, что всё за что я бралась, если и выживало, то уже никогда не могло похвастаться красотой и долголетием. Поэтому я предпочла промолчать. С завистью наблюдая, как Виталина и другие одаренные феи лучатся, любуясь на свои удачные творения.
- Гли, я тебя не узнаю, - кружила надо мной надоедливой мушкой с перламутрово-голубыми переливающимися на солнце изящными крылышками моя лучшая и единственная в одном лице подруга Виорика. - Вся такая хмурая, бледная, куда делась кровь с молоком? Веселый буйный нрав? Ну что тебе до этого предмета, он вообще не важен! То же мне «прелестная» мечта, объевшейся забродившими от солнцепека грушами, одинокой пикси бальзаковского возраста, за плодовыми деревьями ухаживать. Есть же столько классных направлений.
- Ви, - тяжело выдохнула, опустив глаза, - это меня и беспокоит. Предчувствие у меня плохое насчет завтрашнего итогового распределительного экзамена на тёмных и светлых фей. Что если я провалюсь? Я не хочу променять цветочки, розовые платьица, зелёные луга, пушистое безобидное зверьё на мрачную академию с рвами, болотами, топями, склепами и жестокими, страшными лекторами и адептами.
- Ты его сдашь, иначе и быть не может, - поддержала Виорика. Сейчас, когда она говорила, казалась немного старше своих юных лет. Светлые голубые глаза с беспокойством изучали мое мрачное лицо.
Она редко распускала свои длинные угольные локоны. Сегодня на её макушке красовалась причёска, напоминающая распустившейся цветок лотоса, две завивающиеся прядки по бокам придавали ее круглому личику еще больше миловидности. Единственным её изъяном были слишком полные губы, ещё в детстве подшучивала, что её пчёлы покусали. Это было частично правдой, ведь она из-за своей страсти к меду часто ошивалась возле пасек и не раз удирала оттуда в слезах и опухшая. Ви на меня никогда не обижалась.
