Читать онлайн полностью бесплатно Павел Алешин - Альфонсина Сторни. Потерянная нежность

Альфонсина Сторни. Потерянная нежность

Альфонсина Сторни (1892–1938) – самый страстный голос аргентинской поэзии. Голос, вечно вопрошающий о любви, взывающий к любви, требующий любви, молящий о любви, благословляющий и проклинающий любовь.

© Павел Алешин, 2018


ISBN 978-5-4493-2584-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Альфонсина и Море

Вместо предисловия

Иногда поэт сам становится песней.

Одна из красивейших аргентинских песен «Alfonsina y el Mar», написанная Ариелем Рамиресом и Феликсом Луной, рассказывает о трагической гибели Альфонсины Сторни – самого страстного голоса аргентинской поэзии.

Осип Мандельштам писал в статье о Скрябине, что «смерть художника не следует выключать из цепи его творческих достижений, а [следует] рассматривать как последнее заключительное звено», как последний творческий акт. Из-за неизлечимой болезни и горя от утраты близкого друга Альфонсина покончила с собой. Ночью 25 октября 1938 года она бросилась в море с утеса, хотя у аргентинцев существует легенда, что она медленно заходила в море.

В октябре Альфонсина написала пронзительное предсмертное стихотворение «Voy a dormir» («Я буду спать»):


Я буду спать

Кормилица, чьи руки – травы, зубы —
цветы, чьи волосы – в росе, ты землю
мне приготовь для простыни, из мха же,
из водорослей сделай одеяло.
Ты уложи меня, и спать я буду.
Поставь у изголовья мне светильник;
созвездие; какое ты захочешь:
прекрасны все; чуть наклони пониже.
Покинь меня… Бутоны распустились…
Пусть колыбель твою качает небо,
пусть птица пролетит – и ты забудешь
меня… Спасибо. Ах, еще вот просьба:
звонить он если будет снова, просто
скажи – пусть не звонит, скажи – ушла я…

Спустя несколько лет, на месте гибели поэтессы была установлен памятник, сделанный скульптором Луисом Перлотти.

Смерть поэта – это всегда трагедия, и, как верно заметила Марина Цветаева в письме Райнеру Мария Рильке, – вечно длящаяся трагедия: она – нескончаема и непрерывна, поэт «никогда не может умереть, поскольку он умирает именно теперь (вечно!)». И песня, и стихотворение самой Альфонсины, и памятник ей на берегу, – свидетельство этой вечной трагедии, навсегда соединившей Альфонсину и море, которое она так любила.

П. А. Алешин

Избранные стихотворения

Как же мукой вечною не терзаться,

О, скажи, Киприда, когда кого-то

Любишь страстно, видеть всегда желаешь

Рядом с собою?

Сапфо

Трепет роз

Так нервно розы куст, так трепетно цветет,
что силы тратит все, которыми живет.
Взгляните на цветы, что падают с куста:
их столько – это в них его смерть разлита!
Не станет взрослым он, погибнет он незрелым,
едва цветы его с его простятся телом.

Суббота

Я рано встала и скорей, босая,
в сады по коридорам побежала
с цветами целоваться.
И лежа на траве, земли вдыхала
чистейшее дыханье.
Умылась я в источнике, что канны
цветами окружен, а после расчесала
свои я волосы и надушила
жасмином ароматным руки. Цапли,
изящные, украли золотые крошки,
на юбке что моей остались.
Затем я тонкое надела платье
из тарлатана.
Легко соломенное кресло
до вестибюля донесла я.
К ограде взглядом я своим тянулась,
к ограде взглядом.
Часы сказали мне: пробило десять.
Внутри посуды звон – стекла, фаянса:
столовая в тени, и руки чьи – не знаю – скатерть
расправили уже.
Не видное мне солнце – там, снаружи,
на белом было мраморе ступенек.
К ограде взглядом я своим тянулась.
Тянулась. Я тебя ждала.

Твоя нежность

Я спокойно иду по тропе, и цветут вдоль нее акации,
и дурманят они мне руки снежными лепестками,
и горячий западный ветер с моими играется волосами,
и словно пеною благородства души исходят пульсации.
Добрый гений: весь день со мною – благодати твоей эманация,
один только вздох – и я вечное, и недолгое пламя.
Но душа ведь подвижна – полечу ли и я за мечтами?
На ногах моих выросли крылья и танцуют три Грации.
Ибо руки твои вчера ночью в объятьях моих горящих
кровь мою переполнили нежностью, а затем уст пьянящих
своих напоил ты уста мои медом душистым.
Таким свежим, что боюсь возвращаться в родное свое селенье
благоухающим этим рассветом – из-за летнего дуновенья
он слетит с моих губ цветом бабочек золотистым.

Нежная мука

Прах золотой в твоих руках – мои печали.
И жизнь свою в твоих руках я прожигаю.
И нежности мои на них я оставляю.
Я – склянка для духов, которые истаяли.
Какою мукой нежной тихо я страдаю,
когда, с тоской, души разрезавшей мне дали,
я дни все, хоть обманы мне известны стали,
целуя гибельные руки, прожигаю!

Два слова

Этой ночью ты прошептал мне два слова
простых. Два слова, уставших снова
и снова быть произносимыми. Два слова,
что, старые, новыми стали.
Два слова столь нежных, что, с неба ночного,
луна, просочившись сквозь веток покровы,
замерла на устах моих. Столь нежных два слова,
что пошевелиться боюсь, не решаюсь,
стряхнуть муравья с шеи чтобы.
Столь нежных два слова,
– что говорю, не желая того – о, жизнь так прекрасна! —
столь нежных, столь кроткого зова,
что на тело льют масло душистое словно.
Столь нежных и столь прекрасных,
что нервные мои пальцы,
как ножницы, тянутся к неба тканям атласным.
О, пальцы мои срезать
звезды желают так страстно!

Страх

Так близок твой взгляд был, и страсть тебя жгла.
Как львица, готовая в сердце вцепиться,
Я, преображенная, вдруг замерла.
Луна мне: … снег, гибель, забыться, забыться…
«Все – пепел, – вскричала я – прах!». Мы застыли,
и статуй, двух бронз, холоднее мы были.

Предчувствие

Я предчувствую, что жить мне осталось недолго.
На следующую страницу
Другие книги автора Павел Алешин
Ваши рекомендации