Часть I
Мать Ольги носила театральное имя Марго. Она была актрисой, до пятидесяти лет носила волосы распущенными, ходила на особым образом подпиленных каблуках, высокая, похожая на цаплю. Лет с пяти она считалась царицей болота, в котором жила, и потрясала тихий городишко, название которого давно вылетело у меня из головы, своими похождениями. Марго слыла ветреной особой, она гуляла, как волна на просторе, и могла при случае нахлынуть и утопить.
Она много лет подряд поступала в театральный, будучи отменно красивой, но совершенно бездарной. Такое тоже встречается. Почему от красивой женщины непременно ждут таланта? Марго была плохой актрисой, хотя поступила-таки в институт с помощью одной ей известных тайных уловок и пять лет проучилась там, поражая своей бездарностью. Ей доставались маленькие роли в классических пьесах, роли бессловесных служанок, субреток и подруг героини.
Марго была влюблена лишь раз в жизни, хотя имела много амурных связей, миллион раз объяснялась в любви и шептала горячим шёпотом со сцены, безбожно переигрывая. Единственный раз она любила по-настоящему, и любили её.
Они были на гастролях где-то у чёрта на рогах, ночью в гостинице напали клопы, а исполнительницу главной роли цапнула бродячая собака. Переживаний хватало, но актеры были молоды и беспечны, умудрялись играть перед полупустым залом, глядя на груду ломаных стульев, а вечером собираться у кого-нибудь в номере, лечить укушенную ногу, глушить водку и заводить романы. На такие посиделки собиралась куча случайного народа и, как водится, пришёл он, некрасивый, но необыкновенно обаятельный.
Марго сразу влюбилась в него, в его отстранённую, пьяноватую улыбку, плавающую на лице. Эта улыбка странно передалась Ольге, дочери не от него, и сладостное жуткое сходство спустя много лет заставляло Марго подходить к постели дочери и, держа в руках слабенький ночник, всматриваться в ее лицо и замирать, слабея от тоски и благоговения.
Влюблённые надумали пожениться, подали заявление и ждали своей очереди, предусмотрительно запасаясь водкой. А фата, которую тогда купила Марго за бешеные деньги, до сих пор лежит у неё в комоде, среди скатертей и полотенец, как будничный предмет, и не будит тех воспоминаний, от которых ноет сердце.
Однажды, среди предсвадебных хлопот и приготовлений, они разговорились о своих семьях, предках и прочем – эта тема неизбежно возникает у людей, собирающихся связать судьбу. Перебирая ложки, Марго рассказала жениху о тайне своего рождения.
Она появилась на свет в разгар войны, когда вся страна двинулась на восток в теплушках. На вокзалах прощались, пели песни и звенела похоронная медь, целовались взасос и рыдали, давясь слезами и кашлем. Женщины сгрудились на перроне, отхлынув в общей судороге, пока серые шинели мужчин погружались в составы, и многие видели друг друга последний раз в жизни.
В сутолоке отъезда, в ожидании гибели, прерываемой иногда веселой гармошкой инвалида, среди лохмотьев и запаха самогонки, мать Марго в привокзальном сарае под фырканье старой колхозной лошади прямо на стоге сена отдалась офицеру, следующему в свой полк.
Мать Марго вовсе не была шлюхой. Она вообще мало интересовалась мужчинами и, как все комсомолки той поры, училась на курсах медсестёр и дежурила в госпитале. Она знала, что каждый день может стать последним, а за ночью не останется ничего: гул самолётов, взрывы и бомбёжка сотрут с лица земли и город, и вокзал, и этих людей.
Такие мысли и такой настрой привели к тому, что мать Марго пошла с тем офицером в сарай. И неважно, что он оказался офицером, он мог быть солдатом, генералом или денщиком, всё это перестало играть свою роль тогда. И офицер, которого звали Коля, уехал с эшелоном, не оставив ни фамилии своей, ни адреса, куда писать, да его и не просили об этом, и нелепо было бы просить. Он отбыл, отлюбив напоследок, чтобы сгинуть в воронке войны, засыпающей песком новые тысячи и миллионы.
Война закончилась залпами салюта, и к этому времени у матери Марго росла дочь от этого офицера. Разыскать отца не представлялось возможным. Домовые книги сгорели вместе с людьми, толпы без документов бродили по стране. Взбаламученная Россия медленно оседала. Марго росла с уверенностью в том, что отец ее геройски погиб на войне, а может, так оно и было, кто знал.
