Автобус до Нальчика неторопливо выруливал с вокзала. Колеса этого молоденького, но неповоротливого толстяка приятно шумели по застывшей буграми наледи. Этим солнечным и морозным утром пришла такая долгожданная после серой и затяжной январской оттепели «настоящая» зима. Подморозило, дорогу припорошил легкий снежок, и пассажиры то там, то тут воздавали хвалу инею, сливаясь голосами в негромкий унисон. Недоволен был, пожалуй, только водитель, который по российской привычке поругивал работу коммунальщиков.
Инна села у окошка и мысленно любовалась холодной красотой природы. Наконец-то она вырвалась хоть куда-то без мальчишек, и теперь у нее есть на отдых целых полчаса путешествия. Одно только беспокоило её: прошедшей ночью у младшенького, Матвея, поднялась температура. Пришлось просить свекровь посидеть – а это было крайнее средство. Как там дома? Справятся ли без нее? Но к этому врачу, к которому отправилась Инна, муж записал её еще 3 недели назад. И несмотря на недолгие колебания, она все же не смогла отложить поездку – в конце концов, имеет же она право уделить хоть немного времени самой себе.
Позади нее сидел симпатичный молодой мужчина и всё вглядывался в её лицо: ему казалось, что где-то он ее уже видел, и теперь мучился в догадках – где же именно. Хотя…Какая разница – в конце концов он зевнул и отвернулся. Гораздо больше ему досаждали две девицы лет семнадцати, сидящие за ним. Видимо, они считали его, Макса, глухим, если позволяли себе так громко шушукаться, обсуждая его красивую, немного азиатскую форму глаз и новенькую спортивную куртку. Глупые высказывания прерывались на взрывы не менее глупого хихиканья, и Макса всё больше раздражали эти детские заигрывания.
– Мама, меня тошнит! – захныкал какой-то мальчишка в салоне автобуса.
– А ты смотри в лобовое стекло, и тошнить не будет.
Мальчик последовал совету.
Постепенно пассажиры умолкали один за другим, увлекаемые рядом будничных докучных мыслей – каждый думал о своем. До Нальчика на автобусе ехать минут тридцать, время есть…
Обычный рейс. Обычный день. Таких в жизни будут еще тысячи.
Вдруг Инна встревожилась, будто кто-то невидимый шепнул ей на ухо: «Инна, тебе нужно выйти из автобуса».
«Да что я за эгоистка такая, в конце концов! У меня ребенок болеет, а я по своим делам на полдня поехала! Бедный мой мальчик…» – она вдруг вскочила и быстро пошла к водителю.
– Остановите, пожалуйста, я выйду!
– Здесь нет остановки! – недовольно ответил водитель.
– Остановите немедленно! – закричала Инна. – Мне нужно выйти! – и, видя прежнюю неторопливость водителя, выложила старый проверенный «козырь» – Иначе я обтошню вам весь салон!
Автобус остановился у первого же сугроба. Инна выбежала и поспешила домой.
«Странная какая-то, – подумал Макс. – Всё же где-то я её видел… Уж не Майкина ли это подруга?»
Настроение Макса окончательно испортилось.
«Надо было ехать на машине. И чего я на автобус поперся? Откапывать машину мне было лень… Да чего-то и не охота никуда… Но не выходить же среди пути, как эта странная. Что-то у меня совсем нервы расшатались с этой работой. – Максу стало тревожно. – Домой хочу.»
Автобус выехал на междугородное шоссе и набрал скорость. Впереди показался узкий мостик через проселочную речушку. С невысокого холма навстречу ехала фура.
Пять, четыре, три, два…
Всё превратилось в ад мгновенно.
Водитель ругнулся и инстинктивно прикрыл голову локтем. Женщина в салоне закричала. Мальчик в оцепенении смотрел в лобовое стекло… Большинство пассажиров даже не успело понять, что происходит. За доли секунды встречная фура протаранила автобус, и оба исковерканных чудовища навсегда застыли в неестественном и неживом положении, перегородив мост. Пробив локтем боковое стекло, Макс выпал на проезжую часть и упал с мостика. Водитель легковушки, ехавший за автобусом, не успел дать по тормозам, и его машина оказалась замятой под погибшим автобусом. Всё было кончено, и только покорёженное заднее колесо автобуса ещё повизжало какое-то время, приподнявшись в воздухе, но потом и оно застыло в проплывшем облаке жженых тормозов, гари и загубленных человеческих жизней.
Чистый снег окропился кровью, а в свежем морозном воздухе застыли крики ужаса и тонны боли.
Другие участники движения – те, кому посчастливилось оказаться на несколько метров дальше, били по тормозам, бросали машины и выскакивали, кто где попало. Кто-то трясущимися пальцами пытался попасть по кнопкам телефона «112», кто-то поскорее уводил детей и отворачивался. Несколько мужчин бросились на помощь, но не знали, за что хвататься и что именно нужно делать – к носу автобуса даже подступиться жутко, а на заднюю площадку невозможно попасть: и без того высокие окна задрались на недоступную высоту. А там кричали зажатые в железо люди. Они били по уцелевшему стеклу. Они звали на помощь. Это невозможно было выносить, и слёзы ужаса застыли на лицах случайных зрителей этой жуткой трагедии. Это страшно: человек молит тебя о помощи, и ты здесь, ты рядом, но помочь ты ничем не можешь… И взрослые мужики, крича и матерясь, в растерянности и беспомощности метались вдоль груды железа, которая еще несколько секунд назад были живыми.
