1. Пролог
— Горячая ты девчонка, Лил, — хохотнул русоволосый парень, глубже зарываясь в сено и не отпуская податливое тело.
Раскрасневшаяся темноволосая Лилис так и льнула к соседскому парню, обнимая за широченные плечи.
— Не трать время на разговоры, —жарко прошептала она ему в ухо. — Того гляди батя на поле придёт.
Промычав что-то в ответ, парень рывком задрал подол простого платья девицы. Она благосклонно хихикнула и впилась поцелуем ему в губы. Некоторое время из сараюшки доносились звуки, которые вряд ли пришлись бы по нраву отцу Лилис. Вволю натешившись, друг другом они развалились на сене.
— Не боюсь я твоего батю, — хвастливо выдохнул парень, снова всей тушей нависнув над Лилис.
— Так уж и не боишься?
Она лукаво заглянула в светлые круглые глаза любовника, замерла прислушиваясь. Он и внимания не обратил, приник губами к шее, снова распаляясь.
— Хватит! Здесь кто-то есть.
Лилис попыталась игриво оттолкнуть его, приподнялась заглядывая через плечо, и завизжала. Крича, девица выскользнула из желанных объятий и отползла. Она зарылась в сено, подглядывая и сторожась. Глаза расширились, бледность разлилась по лицу. Парень резко обернулся, готовясь дать отпор неизвестному врагу, и тут же взвился.
— Убирайся, мерзость ходячая! — заорав, он схватил пустой бочонок, первое, что попалось под руку, и запустил в скособоченную фигуру в пустом проёме сарая.
Человек слегка покачнулся, но остался стоять. Пустые белые глаза, серая сморщенная кожа виднелась в прорехах одежды, волосы торчали клочками или свисали редкими прядями. Он вызывал неприязненный ужас, хотя любой деревенский знал, что умершие не опасны.
— Мертвяк! — со злой досадой прошипела Лилис.
Запах сырого перегноя донёсся до них, не оставляя сомнений. Судя по виду, умер он давно. Точно почуяв, что пришёлся не по нраву живым, мертвяк медленно отступил, развернулся и побрёл на поле рядом с сараюшкой.
— Фу! — недовольно фыркнула Лилис, поднимаясь. — Нигде от них покоя нет.
Парень почесал голову, вытряхнул из волос мелкий травяной сор.
— Пошли что ли, старосте скажем. Негоже мертвяку по деревне шастать.
Они осторожно выглянули наружу. Незваный гость успел уйти довольно далеко. Он неторопливо вышагивал между ярких пятнышек, рассыпанных среди зелени по земле. Мертвяк деловито оглядывал урожай, наклонялся и старательно надавливал костлявыми пальцами на крутые бока тыкв. Изредка он со всей силы дёргал за сочные плети, слепо отбрасывал их прочь точно вредную траву, что мешает расти.
Деревенские не стали мешкать и бегом направились в противоположную сторону. Вернулись они быстро и не одни. Староста и несколько местных жителей прибыли на телеге. Лилис сидела рядом с отцом и мысленно ругала проклятого мертвеца, помешавшего провести больше времени в компании симпатичного соседа.
— Зовите некроманта!
Староста устало опустил руки, наблюдая за сгорбленной серой фигурой на поле. Один из сопровождающих помчался в сторону городка. Отсюда виднелась аккуратная башенка ратуши на фоне сероватого низкого неба.
— Деда Раста похоронили год назад, — рассержено процедил фермер, опиравшийся на кривые вилы, захваченные с собой в качестве оружия. — Проводили как положено. Этот новый некромант никуда не годится. Плохо работу выполняет, а уж золота гребёт, что я навоза в скотнике. Четвёртый раз за месяц вижу мертвяков на полях. Перепортили нам треть урожая.
— Раста это был. Точно он! — поёжилась Лилис, кутаясь в шаль.
Все вместе они впились взглядом в бывшего соседа, деда Раста, которому полагалось лежать в могиле. По правде, тело старика давно было сожжено, как поступали со всеми умершими. Не должно его было существовать ни в каком виде, но фермер шатался вокруг поселений. Нередко древняя традиция не спасала земли от возвращения «пустышки», как иногда называли бродячих.
— А правда, что раньше покойники сами уходили? — бойко спросила Лилис.
Она опасалась расспросов о том, что делала возле дальнего поля. Истории о назойливых мертвяках любой знал с детства, но Лилис не нашла, чем отвлечь отца от ненужных раздумий.
— Никто и не помнит, — пожал плечами пожилой фермер. — Что толку от старых историй. Бродят возле домов и привычных им мест, досаждая живым. А некроманты купаются в королевском золоте.
— Некроманты, — хмыкнул фермер, забрасывая ненужные вилы в телегу. — Толку от них! Пятого дня Гурсы прадеда из дома гнали. Прямо к обеду пришёл. Сел за стол. За что ни схватится, всё или побьёт, или испоганит, — он, пожевав сухими губами, добавил с ненавистью. — Тела давно сожжены. Кто знает, что за твари скрываются под серой кожей мертвяков?!
— Знавал я одного некроманта, — прежде молчавший фермер, включился в неспешную беседу. — Из наших был, простых. За хмельной кружкой говаривал, что мертвецы ходят из-за мелких демонов. Смерть их, проклятых, притягивает. Это они никак уходить не желают. Перевёртыши называются. Принимают, стало быть, облик умершего. Вот! — фермер многозначительно поднял указательный палец.
— И что же? Им тело не нужно? — скривилась Лилис.
— Стало быть и не нужно. Раз покойника сжигают, а он всё равно возвращается, пока некромант его не уведёт. Просто рожа у него, как у деда Раста, — крестьянин махнул рукой в сторону поля. — Обманка. «Пустышка» и есть.
