Пролог. Он же эпилог романа «Брендинг как сексуальное извращение»
Посвящается Вере Ивановне, маме моей подруги, мудрой женщине и прекрасному гинекологу
Женька сразу обратил внимание на эту миниатюрную кареглазую Катину подружку. Её звали Елизавета. Когда торжественный обед закончился и молодые (которые, кстати, были уже не столь молоды) отправились на самолёт, он сказал девушке, что с радостью доставит её до места назначения.
– Не стоит беспокоиться, я уже вызвала такси, – не проявила девица интереса к его предложению.
– Но до машины-то проводить вас можно? – Женька галантно предложил даме локоть.
– До машины можно, – милостиво согласилась та.
– Я слышал, вы врач, – решил поддержать светский разговор Женька.
– Правильно слышали.
– И что должно у меня болеть, чтобы я смог оказаться у вас на приёме?
– Голова. Причем очень сильно.
– Вы невропатолог? Ой, знаете, так нервы в последнее время расшалились…
– Мимо.
– Психиатр? Знаете, я буквально ощущаю, как начинаю сходить с ума, – он приложил свободную руку к сердцу.
– Опять мимо.
– Вы меня заинтриговали прямо. Так кто вы? Что мне нужно сделать, чтобы оказаться в ваших руках?
– Пол сменить. Я – гинеколог, – и утешающее потрепав его по плечу, она добавила. – Ну не нужно так расстраиваться. Я же могла и проктологом оказаться.
После чего Елизавета села в такси и уехала.
Если вы думаете, что гинекологический кабинет – не место для шуток, то вы правы. И всё же:
– И чего ты тут развалилась?
– Неприветливая ты какая, Лизка! Тебе что, кресла для меня жалко?
– Это – моё любимое. Я за ним как у станка уже десять лет почитай как. Слазь давай! – деланно-командирским тоном закончила Лизка. Елизавета Сергеевна Бесстужева, если быть точнее. Между прочим, врач-гинеколог высшей категории. Это вам не за вареньем к бабушке сходить.
Катя, более известная под именем «Котя», Лизина подруга, – скорчила обиженную физиономию.
– А вдруг ты мне сейчас как что-нибудь скажешь, а я на ногах не удержусь?
– Нет, Котя, ты не беременна.
– Я сама знаю, что не беременна. Может, – подруга замялась, – может, у меня что-то по-женски? В смысле, я – бесплодна?
Лиза только вздохнула на это.
– Ты не бесплодна, ты просто дура. И по-женски у тебя только выводок насекомых между большими полушариями. Нет, не этими. Не тот размерчик. И нечего в меня носками кидаться! Одевайся, у нас тут пол холодный, и проходи, будем чай пить.
– Лиз, мы уже больше чем полгода как не предохраняемся, а всё никак! – ныла Котя, натягивая колготки.
Котя не так давно вышла замуж. Удачно. Муж Коти, Тимур – врач по образованию, директор завода по профессии и тамерлан по призванию, – в жене души не чаял.
– Подумаешь! Каких-то лет десять-пятнадцать назад диагноз «бесплодие» ставился только после трёх лет регулярной половой жизни без предохранения. Это нормальная физиология.
– Чего же тут нормального? – шмыгнула носом Котя.
– Ну как? Ты не девочка, Тим – не мальчик. Репродуктивные способности с возрастом, увы, не растут. Опять же: начали вы встречаться. У него своя микрофлора, у тебя своя. Пока они подружатся…
– Да сколько уже можно дружиться?!
– Сколько нужно. Третье. Дети любят делать сюрпризы. Чем меньше их ждёшь, тем выше вероятность, что они появятся.
Лиза говорила громко, чтобы её было слышно в смотровом. Сама тем временем переложила бумаги со своего стола на стол акушерки и накрывала на него, что бог послал. Бог нынче не был оригинален: стандартная коробочка конфет от благодарной клиентки и чай в пакетиках.
– Не ожидала от тебя подобной эзотерики. – Подружка, наконец, оделась и вышла в кабинет.
– Бог с тобой, я стопроцентная материалистка! – заявила Лиза, разливая кипяток по кружкам.
– И эта фраза – тому явное доказательство, – хмыкнула Котя и потянулась за конфеткой.
– Не буквоедствуй. Вот смотри…
Лиза устроилась на своём многострадальном стуле, сделала глоток горячего чая и посмотрела на конфеты. Глаза б её на сладкое не смотрели. Эх, бутербродов бы сейчас. А лучше отбивную. Но есть хотелось. Лиза последовала примеру подруги и откусила кусок конфеты. Свежие.
– Ты переживаешь, что у тебя не складывается забеременеть, – продолжила Бесстужева, – считаешь дни до месячных, расстраиваешься, волнуешься… А организму плевать, по какому поводу у тебя стресс, он на любой реагирует одинаково – запускает систему повышенной боеготовности. Вот приплывают сперматозоиды к яйцеклетке: «Тут-тук, мадам, к вам можно?», а она им: «Не время нынче, мальчики! Родина в опасности!» Ты какой чай будешь: чёрный или зелёный?
– Зелёный. Что, прямо так и говорят? – Катя хихикнула.
– Нет, конечно. Когда это носители мужской сущности интересовались чьим-нибудь мнением, кроме собственного? Навалятся скопом на бедную девочку, и какой-нибудь самый удачливый того-этого. Катится такая яйцеклетка оплодотворённая, делится… наболевшим. Добирается до матки. А ей: «Мы на осадном положении», и она с ближайшими месячными – знакомиться с окружающим миром. Что ты так смотришь, между прочим, с большинством зигот так и случается. Естественный отбор: слабые, с «битым» генотипом, несвоевременные – на выбраковку. Это если яйцеклетка вообще вышла. А если стресс зашкаливает, то овуляция вообще прекращается.
