Отцу не было объявлено о том, что мы затеяли. О дуэли между двумя «бывшими» друзьями, одному из которых нанесли смертельное оскорбление. Разумеется, о том, что Венди вломился в покои Первой принцессы Кэшнаира, не было сказано ни слова – но кто надо знал. Например, прибывший на место предполагаемого действия сераскир, в чёрных одеяниях, мрачный, как грозовое небо. Признаться, я не ожидал его здесь увидеть. Он занял широкое кресло, уложенное подушечками, под навесом, рядом с Кадемонией, улыбающейся и румяной, как прелестное утро. В усыпанном цветами платье она походила на весну. У меня даже голова закружилась, едва я на неё взглянул.
Впрочем, голова у меня могла кружиться и по другой причине…
Амулет из лавки, с лёгкой руки Венди перекочевавший мне на шею, издавал такое богатое сочетание ароматов всевозможных трав и масел, что впору зажать нос и бежать прочь сломя голову. Но я крепился. Если уж вид украшеньица меня не напугал, стоит ли отвлекаться на мелочи? А смотрелся амулет весьма живописно… среди разноцветных перьев, выдранных из хвостов всевозможных птиц, терялись каменья, явно предназначенные для защиты от чёрного колдовства. На каждом круглом камешке красовался защитный символ… я таких отродясь не видывал… Эту побрякушку тёмные вряд ли не заметят – весьма приметная. Тут Венди просчитал всё хорошо, только прибить его от этого хотелось ничуть не меньше.
К месту дуэли – на заднем дворе, скрытом от посторонних глаз, прибыл не только военный министр. И если Эль’Саапрана занял место по правую руку Кадемонии, то по левую воссел Эсмирато. Выглядел он вовсе не тем заносчивым хлыщом, каким предстал при знакомстве, а невыспавшимся, измотанным человеком, которому всё, мягко говоря, надоело, недовольно взирающим на звенящее и чудесное утро, будто оно лично ему что-то сделало. Казалось, он вот-вот вскочит с вопросом: «ну сколько можно разводить канитель?». Дуэльное мордобитие его явно не интересовало. А вот подушечка – да. С ней хоть всё утро и весь день!
С Третьим кэшнаирским заявилась и Пати… Вот уж кого совсем не ждали. Я так точно. Как она относилась к предстоящему дуэльному развлечению, понять было сложно. Ее лицо хранило печать непроницаемости… Не посетит ли нас и матушка? Или достаточно ее правой руки?
– Начнём? – Марияр вызвался секундантом с моей стороны и ждал отмашки.
– Ещё нет Венд… герцога Рикторианского…
– Он просил начинать без него.
Однако!
– Да и его секунданта не видно… – продолжил я, стараясь не выглядеть растерянным. Чего это Венди задумал?
Эсмирато поднялся с кресла и неохотно проследовал к нам.
– Его секундант – я.
– А?.. – с меня чуть перьевые бусы не свалились.
– Он вызвался сам, – шепнул мне на ухо Марияр, заговорщицки подмигнув – информацию выдал, называется.
Что тут вообще происходит? Уставился я на тёмного, но сам же себя и одёрнул – лучше не вести себя подозрительно, пусть все думают, что я в курсе.
– Начнём! – громогласно объявил я, ободрившись звуком собственного голоса.
И тут раздался оглушительный взрыв. Ввысь взметнулся столб розового дыма и распространился аромат клубники. Когда дым немного рассеялся, в его центре показалась трагично узнаваемая фигура, прикрывавшая одной рукой нос, а другой махавшая, чтобы разогнать обволакивающее её розовое облако и вдохнуть свежего воздуха. Дым-то оказался на редкость запашистым. Идиот!
Через минуту он выскочил из дыма как ни в чём не бывало, волоча за собой шлейф красного плаща. Да и в целом вырядился он как…
– Петух общипанный! – негромко подвел я итог, разглядывая красные перчатки, чёрные обтягивающие штаны и белые сапоги в придачу к короткому камзолу такого же цвета.
– На себя посмотри, – насмешливо метнул он взгляд на мои перьевые бусы.
– Ах ты! – сжал я кулаки.
– Не стоит, – отмахнулся Венди. – Скажешь всё в бою.
А я думал, выглядеть оскорбленным у меня не получится. Убью, гада!
– Как я понимаю, на нынешней дуэли титулы упразднены. Выступает дворянин против дворянина, – робея, проговорил Марияр для формы. Потому что, если допустить, что кто-то покушается на жизнь наследника – оторвут голову. В прямом смысле. И остальным участникам тоже не поздоровится.
– Правильно понимаешь. Он оскорбил мою невесту! – ткнул я пальцем в ухмыляющееся ле… рожу этого негодяя, называющего себя моим другом – как бы не забыть, что это правда. – Я вызвал его, как дворянин дворянина, чтобы смыть оскорбление!
– Чем? – переспросил Эсмирато, о присутствии которого я и забыл.
– Что – чем?
– Смыть?
– Кровью, разумеется, – машинально ответил и прикусил язык. Ах ты тёмный коварный… ыгх…
– Вот именно, – улыбнулся тот ядовито. – Кровью. – Проснулся наконец. Доброе утро, придурок! – Дуэль будет проходить до первой крови. Поэтому шпаги будут самые настоящие. Вы же не возражаете? В вопросах чести не может быть послаблений.
Начинаю понимать, для чего он вызвался в секунданты.
Он махнул рукой. И один из кэшнаирцев, составляющих свиту тёмной верхушки, принёс ящичек из зеленого дерева, внутри которого на синем бархате лежали две совершенно одинаковые шпаги с кружевными позолоченными эфесами и кровавыми камнями на крестовине – что за намёк?
