1. ПРОЛОГ. Управдом - друг человека
– Уберите ваши цветы жизни из общей клумбы! – зычный голос возвестил о том, что Римма Федоровна вышла на охоту.
– Но… сейчас же там ничего не растет, зима на дворе! – заискивающий голос мамы погодок Ивановых был способен растопить сугроб, в котором прыгали ее дети. Но не суровую “домоправительницу”.
– Если раскидать весь снег, то и дальше не вырастет! – Римма Федоровна Гранадина, которую за глаза называли “Громадиной”, приставила руки к бокам и прищурилась. – Сами будете восстанавливать наш цветочный фонд. И не новыми отпрысками!
Иванова, всем известная как заслуженная “яжемать” двора, мелко закивала и дрожащими руками принялась выковыривать свое беспокойное потомство из развороченного сугроба.
Дети сопротивлялись, весело отбрыкиваясь. Младший, Данил, схватился за торчащий из снега прут и заорал:
– А-а-а! Оно кусается!
Ветка хрустнула. Колючки впились в варежку глубже. Мальчишка заверещал, пытаясь ее откинуть, и толкнул брата, Матвея. Тот свалился, доламывая растревоженный розовый куст, для которого так внезапно и трагически завершилась зимовка.
– Таак! – тембр голоса Риммы Федоровны наливался силой, вот-вот он станет способен разбудить сигнализации всех спящих на стоянке автомобилей. Подобное уже случалось.
– Глория Дей! Великолепный экземпляр. Выставочный. Тридцать два лепестка совершенства, желтые, с легким карминовым обводом. Да над каждым из них создатель потрудился куда старательней, чем вы над вашими оболтусами, милочка!
Иванова застыла на газоне, беззвучно шлепая губой о губу.
За монументальной спиной Риммы Федоровны начали собираться зрители. Маргарита Иванова и ее наследники многим уже крови попортили. Хамоватая Марго совершенно не старалась приспосабливаться к нуждам остальных жителей дома, за словом в карман не лезла, а приструнить ее могла лишь грозная Громадина. Поэтому сейчас многие наслаждались немой сценой.
– Зайдете в бухгалтерию, вам там штраф выпишут!
Римма Федоровна величественно кивнула собравшимся.
– Доброе утро, граждане собственники и те, кто к ним присоседился, – внушительно поздоровалась она и двинулась вперед. К остальным своим обязанностям. Офис ТСЖ “Богатырь” удачно располагался прямо в доме, для него был выведен отдельный вход с крылечком.
Неспешно прокладывая себе путь по свежевыпавшему снежку, Римма Федоровна уже выглядывала, где там эти дворники. Скоро тут все заметет, а они где-то спят! Или в домино режутся. Вот сейчас она порядок-то наведет.
Пххх…
Пушистое и холодное врезалось в лицо, потекло по щекам.
– Разгильдяи! На козырьке сугробы развели! Ух я вас сейчас!
Погрозив внушительным кулаком то ли небесам, которые посмели выдать месячную норму осадков в три дня, то ли все-таки нерадивым работникам ТСЖ, Римма Федоровна довольно легко преодолела забитые утрамбованным снегом ступеньки. Сказывалось спортивное прошлое, в котором она была много кем. Лет двадцать назад - даже тренером по плаванию у малышни. Вспомнив об этом, Римма Федоровна невольно заулыбалась. Сейчас с хвостами разберется, да в бассейн на пару часов отправится. За очередной порцией бодрости и здоровья. Для себя, потому что заслужила. Кто как не она. К слову, в этом физкультурно-оздоровительном комплексе сама же и ремонт выбила.
Она уже топталась в коридоре, отряхивая налипший к подошвам снег, когда телефон в кармане затрепетал.
Едва глянув на экран, женщина досадливо смахнула в сторону всплывающее уведомление. Дочь Ирина не оставляла попыток повесить на Римму Федоровну уже своего сына. За которого она должна сама ответственность нести, а не спихивать бабушке на все каникулы. На каждые. А потом еще: “Может ты его из школы дома встречать будешь, супчики варить? Ты же на пенсии! У тебя теперь столько времени!” А сейчас вот просила на родительское собрание сходить. Потому что ее там все слушаются.
Нет уж. Сегодня вечером она собирает правление ТСЖ, где огласит план работы на весь предстоящий год.
Риммой Федоровной воспользоваться пытались постоянно, хоть и безуспешно. Особенно с тех пор, как она достигла пенсионного возраста и на следующий же день рассчиталась из своей бухгалтерии, чтобы уже ничто ей не мешало безотлучно выполнять председательские обязанности.
Тогда и началось это вот: “У тебя много свободного времени”.
У ее мужа, теперь уже бывшего, почему-то был “заслуженный отдых”. И этот тунеядец, который нес вахту по охране домашнего дивана с тех пор, как вышел на пенсию, заявил, что раз уж и Римма Федоровна пополнила ряды “отдыхающих”, то
вся домашняя работа на ней. А он мужчина, хозяин и повелитель.
Это были его последние слова перед тем, как он отправился повелевать комнатой в хрущевке. Благоустроенная трехкомнатная квартира, в которой они жили, была записана на Римму Федоровну. А поделить ее у муженька кишка тонка.
С утра в офисе было немноголюдно.
В нем всего-то три помещения. Комната, где сидит она сама и бухгалтер, там же проводятся собрания правления, закуток, отведенный слесарям и дворникам, да что-то вроде кладовой для инвентаря. Большая его часть, разумеется, в подвале под замком. Но кое-что требует более бережного хранения.
