Пробка дико бесила. Я опаздывал в офис, и хотя вполне мог позволить себе подобное, сегодня меня все раздражало. Начиная от летнего меню, что я решил лично создать для одного из ресторанов, заканчивая звонком бывшей, принявшейся донимать меня в последнее время особенно яростно.
– Да твою же маааать! – выругался, сцепив зубы, когда меня подрезала чья-то тачка.
Наверняка бабская – небольшой и старенький Рено, который только на свалку, а не разъезжать на нем по улицам мегаполиса.
В любом другом случае, я бы обогнал видавшую виды колымагу и, притерев к обочине, рассказал, что думаю о подобной манере вождения. Но сейчас не хотел тратить время.
Все же добравшись до офиса, сделал вдох-выдох. С чего так завелся, не понимал и сам. Наверно, надо будет нервишки подлечить – и не привычным способом, а у какого-нибудь мозгоправа.
Когда поднимался в лифте на тринадцатый этаж, телефон, чтоб его, зазвонил снова. Наверняка опять Виолетта, от которой уже было так тошно, что хоть на стенку лезь.
Мы расстались не так давно, но Летти, как она сама просила себя называть, уже успела об этом пожалеть. А я – нет. Просто в один момент понял, что меня не устраивают холодные, как остывший ростбиф, отношения. И такая же холодная постель, даже если в ней и происходило то, в чем Летти показывала все свои умения., весьма, надо сказать, разнообразные. Может, это было приближением старости?
Глянув на экран телефона, вздохнул с облегчением – Марк Жук, один из тех, кого я был рад слышать всегда.
– Слушаю, – ответил на звонок, и тут же меня ошарашили.
– Через неделю, Ноттингем, благотворительный фестиваль. Будешь?
А Жук умел ввести в ступор.
– Что за фестиваль? – уточнил, выходя из лифта, уже зная, что скорее всего, поеду. Наверно, именно этого мне и не хватало – немного развеяться.
– Шефы устроят мастер-класс для детей с ограниченными возможностями. В остальном – грандиозная обжираловка, как и всегда.
Я хмыкнул, добравшись до приемной. Кивнул секретарше, обвел глазами помещение, и уже собрался идти в кабинет, когда мои ноги приросли к полу.
– Я перезвоню, окей? – спросил у Марка, и не успел тот ответить, отрубил связь.
Это была она.
Нет, не так.
Мне навстречу поднялась Диана. Женщина, черты лица которой я помнил досконально. Но понял это только сейчас, когда увидел ее вновь. Мы виделись лишь однажды, но эта встреча до сих пор не шла у меня из головы. И тому были очень веские причины…
– Олег Владимирович, к вам посетители, – озвучила секретарша очевидное.
А я стоял напротив и понимал простую вещь – Диана меня не узнала.
– Добрый день, – заговорила она, и я посмотрел на паренька, лет пяти, которого Диана держала за руку. – Мы с вами незнакомы, но…
Она запнулась и, опустив взгляд, покачала темноволосой головой. На губах заиграла легкая улыбка, полная смущения.
– Мы с вами незнакомы, но? – подсказал я хриплым голосом. А в голове моей проносились миллионы вопросов, главным из которых был лишь один – со стороны Дианы это притворство, или..?
– Но мы с Матвеем лично пришли, чтобы поблагодарить вас за то, что спасли ему жизнь.
Я нахмурился, снова переводя взгляд на мальчишку. Твою… дивизию! Это же я, собственной персоной, только на тридцать лет младше.
Во рту стало так сухо, что язык прилип к небу, мешая произнести хоть один звук.
Теперь я узнал парня – именно на его лечение я перевел деньги какое-то время назад. И тоже не забыл – ни его огромных глаз, полных какой-то безнадеги, ни кучеряшек, торчащих в разные стороны.
– Пройдемте ко мне в кабинет, – сказал, когда смог говорить. – Кофе?
– Если можно, – кивнула Диана. – Но мы бы не хотели вас отвлекать.
– Вы меня не отвлечете, – заверил я мать моего сына.
Черт! Почему от этой мысли все внутри переворачивалось? Я ведь еще двадцать минут назад даже помыслить не мог ни о чем подобном!
– Света, два кофе и мороженое для Матвея.
– Олег Владимирович, но…
– Никаких «но». Чтобы все было через десять минут.
Распахнув перед Дианой дверь, я пропустил их с малым в кабинет и зашел следом. Сердце, как сумасшедшее, билось с такой скоростью, что этот звук казался мне слышимым всеми. Однако Диана выглядела расслабленной, хоть и продолжала смущаться.
Нет, она и взаправду меня не узнала.
Я посмотрел на Матвея. Он оглядывался с интересом, но в карих глазенках была опаска. А потом вдруг сорвался с места и, подбежав к столу, схватил мою Золотую Цесарку.
– А это что? – потребовал он ответа.
– Матвей! – воскликнула Диана с таким ужасом в голосе, как будто он не Цесарку схватил, а звезду Мишлен. Которой у меня, впрочем, пока не имелось.
– Это один из самых почетных призов, – пояснил я и сделал то, чего не ожидал от самого себя.
Присел перед сыном (а в том, что это именно мой сын, я не сомневался) на корточки и улыбнулся.
– Нравится? – уточнил у Матвея.
– Я люблю призы, – кивнул он в ответ. – У меня есть… – Нахмурив брови, Матвей принялся вспоминать, что у него есть.
– Диплом победителя, – подсказала Диана.
Она уже обосновалась – присела на край стула и теперь смотрела на нас. А мне вдруг стало очень интересно – если она меня не узнала, то… от кого же, по ее мнению, родился Матвей? Это я и планировал выяснить в самом ближайшем будущем, пока же нужно было наладить с Дианой мало-мальский контакт.
