Упаси нас бог от знания, что не приносит пользы!
Сюжет облечён в литературную форму остросюжетного романа не без элементов мистики с тем, чтобы изложение сути религий и верований на высшем уровне их функционирования стало бы доступнее как можно большему числу людей. Герой романа обращается к «копилкам» имперских и локальных верований: в устах персонажей книги легко угадываются фразы из Библии, евангелий и апокрифов, из книг Авесты, Энциклопедии Абхидхармы, Корана, табличек библиотеки Ашшурбанапала, а также изречения Конфуция, высказывания известных философов, богословов и историков; предпринята также реконструкция древнеславянских верований по итогам исследований акад. В.А. Чудинова.
При всём при том никаких упрощений понятий не делалось. Книга для тех, кто любит уникальную историю своей страны и верит в будущее России.
Лейтмотивом сюжета романа служит развитие идеи, к которой пришли одновременно и Ф.Ницше и Ф. Достоевский: «У каждого народа – свой бог, и чем сильнее народ, тем особливее его бог. Когда же боги становятся общими, когда начинают у многих народов становиться общими понятия о зле и добре, тогда вымирают народы и тогда самое различие между злом и добром начинает стираться и исчезать»
Однако если народ индивидуален в своём коллективном сознании, то он образует индивидуальное государство. Но у каждого народа – свой бог, должен быть свой собственный бог! Следовательно, у каждого государства также должен быть свой бог, отличный от богов в иных государствах. Но если бог один в нескольких государствах, то такие государства являются химерами. Или химерой является их общий бог.
И последнее. Текст оказался бы трудночитаемым, выполни я все правила цитирования: настолько обильно он насыщен идеями и высказываниями, которые мне не принадлежат. Поэтому постоянно отсылать читателя к номерам стихов, айятов, к фрагардам, наскам, ха, карикам и т. п. первичным и объединительным текстовым ячейкам литературных памятников мира и к другим источникам мною посчиталось ненужным – имеющий уши да услышит; знающий да узнает. Однако при любом использовании заимствованного материала, – будь то лишь отдельная меткая фраза или объёмный пассаж, будь то прямая мысль, мысль, которая только навела меня на собственные размышления, или будь то графический или музыкальный образ, – в любом случае автор первоидеи обязательно включался мною в перечень, помещённый в конце работы, либо прямо упоминается в тексте Пояснений.
Они потянулись с юго-востока. Ко времени на западе ледники отошли вспять, и никто не возражал пропустить племена через свои, уже давно ухоженные земли. Пропустить, оказав помощь семенами и продовольствием, передав пришельцам опыт единения с природой и временем Севера Земель Единства, – таково было решение вождей, в головах которых поначалу даже не шелохнулась мысль испросить мнение четырёх храмовых жрецов – настолько очевидным было решение; всех охватила сладостная дрёма воспоминаний крови.
Да и откуда было взяться сомнениям, если предания стариков отрисовывались в пришлых странниках уж совсем не блёклыми красками, от общения рождалось чувство неосознанной взаимной симпатии и душевного подъёма, примерно так же, как и тогда, когда встречаешь близких после долгой разлуки.
Путь их был очень долог и лежал через многие земли; будучи любознательными, останавливаясь в ожидании отставших и готовясь к новым испытаниям, они впитывали в себя все самые лучшие достижения принимавших их хозяев, но никто не слышал, чтобы с кем-то потом они спешили делиться увиденным. Люди реки Ра[1] дивились на сёдла коней их кожаные, на луки, отсылающие стрелы в даль необъятную, на ножи длинные, на горшки расписные да на повозки громыхающие; многое было странным и диковинным в скарбе пришельцев.
Среди которых выделялся один, ходивший сам по себе.
Он был ещё не стар, никогда и ничего не просил, был одет в видавшее виды рубище; чуть вившиеся и уже седые волосы спадали ему на смуглое лицо – он прятал за ними иногда вспыхивающие добрые смешинки глаз. Когда ему приносили еду, он принимал её с таким видом, что всем становилось понятно: эта плошка с кашей принадлежала ему всегда, и дарителю просто глупо ожидать какого-либо знака благодарности. Собственно, никто и не ожидал. Более того, была заметна опаска отказа: подносящий явно волновался – а будет ли принят знак внимания? Но больше он питался мёдом и лесной ежевикой, им одолжив свой желудок.
Можно было заметить, что к общению с ним люди пришлых племён готовились загодя, стараясь составить свой вопрос короче и яснее с тем, чтобы и получить ясный и короткий ответ; и с тем также, чтобы скорее уступить времени очередь нуждающихся в сопереживании и советах мудрого.
Он был притягателен Ученику, о котором, и только по скупым обрывкам фраз Верховного жреца храма Макоши, люди реки Ра знали, что тот готовит его к долгому пути. Но что это за путь и сколь он будет долог, оставалось непонятным.
И вот однажды мудрец первым обратился к нему:
– Существует связь причинности, в которую ты вплетён, и, после твоей смерти, она опять создаст тебя! Скажу больше: ты сам принадлежишь к причинам вечного возвращения; поэтому я заговорил с тобой, и зная ещё, что ты любопытен.
