Наперекор дождям, снегам, ветрам
Стоит, как воин, старый замок.
Бойницы поросли травой, и рва не видно там,
Под сводами его лишь крики птиц,
Да шёпот сквозняков по тёмным залам1.
Макс распластался на полу. Над ним пронеслась сплошная чёрная масса. Низкий вибрирующий гул удалялся. Вокруг была кромешная тьма. Свет фонарика Димона пропал. Макс встал, нащупал рукой стену и осторожно двинулся вдоль неё. Не пройдя и пары шагов, он услышал леденящий кровь крик…
1
Старенькая Нива ползла по занесённой снегом дороге, оставляя позади деревню из десятка покосившихся домов с тёмными окнами без всяких признаков жизни.
– Ну и дубняк сегодня, – сказал молодой человек на переднем сиденье, растирая руки.
Он достал фляжку, сделал пару глотков и протянул её водителю. Тот помотал головой:
– Убери, Макс. Остановят и права отберут.
– Как знаешь, Димон.
Автомобиль выбрался на шоссе и взял курс на ближайший город. Мимо проносились спящие в сумерках поля.
– Опять ничего, – протянул Макс.
Хотя заброшенная деревня находилась на отшибе, вдали от магистрали, надежд она не оправдала. Димон был помешан на поиске клада. Он прошёл сотни километров с рюкзаком, лопатой и металлоискателем. Занимался «копом» на полях Второй мировой и в местах исчезнувших с лица Земли храмов. Затраченные усилия того не стоили – находки были незначительными. Потом он переключился на заброшки и привлёк к делу своего друга Макса. Ходить в такие места лучше вдвоём, мало ли на кого там можно нарваться. Пока результаты были плачевными. Вместо схороненного в печной кладке заветного горшочка с золотыми монетами, как назло, попадались только керосиновые лампы, остовы прялок, да старые швейные машинки. А вот видосы Макс снимать умел. Находил неожиданные ракурсы, использовал свет, и саспенс умел нагнетать. «Вот ведь Хичкок недоделанный. Недаром хотел на режиссёрский поступать», – думал Димон.
– Чтобы развивать канал, нам нужны крутые ролики, – начал Макс. – Надоело по деревенским избам рыскать. Нифига там нет. Только грязь, вонь и крысячьи трупы. Вот заброшенные замки – это я понимаю. Готика! Есть что поснимать, есть где развернуться. Я в сети видел фотки блогеров. Там мебели и всякой всячины навалом.
– У нас тоже есть заброшенные усадьбы, – не разделяя энтузиазма друга, ответил Димон.
– Да там, кроме стен, ничего нет! Что могло остаться, если раньше их использовали под склады и детские интернаты? Настенная живопись с пионерами на линейке? А в европейских замках – капсула времени. Атмосфера.
– Атмосферу ему подавай. Мистику. Будешь скакать в простыне и пугать народ, старик? – усмехнулся Димон. – Нам это просмотров не прибавит.
– Ты не прав. Зритель любит ужастики и всякую паранормальщину. Простыня – это грубо. Нужно уметь всё это подать.
– Снимать в Европе – дело затратное, – в голосе Димона звучало сомнение.
– Всё окупится. Подписчиков наберём. Будем зарабатывать на канале, – не сдавался Макс.
– Надо это обдумать, – ответил Димон, показывая, что не хочет продолжать разговор.
– Вот так всегда. Никакого полёта фантазии.
Макс отвернулся и стал смотреть на огни фар, выпрыгивающие из темноты и превращающиеся в размытые контуры машин.
Высокий худощавый молодой человек с большим рюкзаком, одетый в вытертые джинсы и светлую футболку, стоял у стойки регистрации аэропорта. Его тёмные волосы были стянуты в хвост на затылке, на лице проступала лёгкая небритость. Подняв татуированную от плеча до запястья руку, он посмотрел на часы. Димон опаздывал. Регистрация на рейс уже началась.
Максу все-таки удалось убедить Димона. Их ждали берега Луары, усыпанные старыми замками! Димон – тугодум, человек рациональный и основательный, даром, что кладоискатель. Ему нужно всё обмозговать, изучить детали, проложить маршрут. Нет в Димоне азарта и бесшабашности, порой толкавших его, Макса, на необдуманные поступки. Правда, надо признать, иной раз это заканчивалось самым непредсказуемым образом.
Наконец Макс заметил крепкую спортивную фигуру своего друга и его любимую бейсболку с логотипом футбольного клуба «Зенит», плывшую над головами спешащих пассажиров. Димон и красивая блондинка с длинными волосами бежали рысцой, лавируя между нагруженными вещами тележками. Димон нёс рюкзак и спортивную сумку, девушка волокла за собой серебристый чемодан на колёсиках.
Макс поёжился: «Сейчас и мне достанется».
Спланировав вояж, друзья осознали, что ни слова не понимают на французском. Маня, девушка Димона, училась на романо-германском отделении иняза и категорически не одобряла их увлечение заброшками. «Она никогда не согласится», – переживал Димон. «Не надо идти напролом, – посоветовал Макс. – Пригласи её прошвырнуться по музеям, Луврам всяким. Попрактиковаться в языке. Она будет в восторге».
– Опаздываете, – собрав всё своё обаяние, Макс приветствовал Маню широкой улыбкой. Затем он пожал руку Димона.
Маня просверлила Макса ледяным взглядом голубых глаз:
– А он что здесь делает?
– С нами поедет. Будет снимать для канала, – Димон нежно обнял её за плечи.
Маня сбросила его руку. А она-то думала, Димон пригласил её в романтическое путешествие! Мечтала, как они, взявшись за руки, будут бродить по музеям, гулять по Парижу, сидеть в летних кафешках, потягивая красное вино, и смотреть на фланирующих туристов. Вот дура!
