Стук натренированных кулаков в дверь, будь это ночью, разбудил бы не только жильцов этого дома, но и всех прочих в радиусе двухсот метров. Хорошо ещё, что капитан не пустил в ход травмированную ногу. Только появление Наташи остановило надругательство над дверью.
– В чём дело, капитан?
Концов бесцеремонно оглядел её прелести, выглядывающие из незапахнутого халата – и проник в помещение. Слова, которые адресовались Наташе, но которые отчётливо слышал и «Нумизмат», спешно натягивающий штаны наверху, не заставили себя ждать.
– Усикова надо убить! Немедленно! Сегодня же! Сейчас же!
– Кого убить? За что?
Наташа уже не косилась испуганно на дверь: соседи давно перестали удивляться. Да и какой смысл: Концова не переделать. «Соответствуя мнению», Павел Андреич принялся энергично расхаживать по коврам гостиной, по своему обыкновению, так и не сняв грязных сапог.
– Убить, убить! Только убить!
– ???
Наташа знала, что лучшим средством побудить капитана к членораздельной речи было качественное изумление.
– Узнал! Лично сам!
– Что именно?
Концов выдержал эффектную паузу.
– В Директорию едет капитан Усиков! Сегодня вечером! Но, он туда не доедет, потому, что аудиенцию у головного атамана я заменю ему аудиенцией у Господа Бога!
– Фу, ты!
Наташа в изнеможении опустилась в кресло. При этом полы её халата распахнулись так широко, что Концов на время отставил желание смертоубийства. По причине другого желания, внезапно вспыхнувшего в нём. И лишь когда Наташа, почувствовав на своём теле плотоядный взгляд, густо покраснела и запахнула халат, Концов смог вернуться к «повестке дня».
– Поэтому я счёл своим долгом информировать Вас о предстоящей акции!
– Уже «акции»?
Ирония связной была не случайной. Наташа уже взяла себя в руки, чуть раньше не позволив сделать это капитану.
– Никого не надо убивать. Это – во-первых. А…
– А я пришёл не мнения Вашего спрашивать, и, тем более, не согласия!
Концов обратился в монумент – точно в центре гостиной.
– Я лишь хотел по-товарищески предупредить Вас! А теперь разрешите откланяться: мне ещё надо подготовиться к отъезду!
Он уже повернулся спиной к связной, как вдруг…
– Ещё один шаг – и я пожалуюсь на Ваше самоуправство в Центр! А до получения ответа заморожу Вам выплату денежного содержания!
Это был удар! И куда похлеще банальных пощёчин! Надо было видеть Концова! Он остолбенел, отвесил челюсть – и блудливая ухмылка медленно сползла с его побледневшего лица.
– Я, видимо, неловко пошутил, Наталья Николавна…
В устах Концова это прозвучало как согласие на безоговорочную капитуляцию. В обстановке Павел Андреич ориентировался мгновенно.
– Великодушно прошу меня извинить.
Впервые Концов так низко падал перед женщиной. Если, конечно, не считать падений в кровать. Но понять его было можно: «не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься!» А спасаться надо было немедленно. На кону стояло всё, что только и было дорого сердцу Павла Андреича: вино, карты и девочки.
– Ну, хотите, я встану на колени?
И Павел Андреич встал бы. А что, тут, такого? За сохранение статус-кво не только на колени встанешь: на брюхе ляжешь! И не в ногах – а под дверью! Как собака!
– Нет, не хочу.
С одной стороны, Наташе, конечно, льстила такая форма самоуничижения капитана. Но, с другой стороны, она не сомневалась в истинных причинах «раскаяния». Для сохранения финансирования Концов не только лёг бы на брюхо – но и пополз на нём, даже не торгуясь о длине маршрута. После чего, как ни в чём не бывало, он был отряхнул от пыли свои аксельбанты – и остался прежним Концовым. Насильно «редактировать» его было бесполезно. Капитан не был из числа людей, о которых говорят: «такого лишь могила исправит»! Применительно к нему даже это радикальное средство не давало никаких гарантий.
– Во-первых, – махнула рукой Наташа, – запомните, что никого убивать не надо! А…
– Всё-таки лучше было бы убить!
Из Концова опять выглянул… Концов.
– Знаете, как-то надёжнее!
– …
– Но если Вы – против, то я не настаиваю!
Наташа покачала головой: нет, этого и могила не исправит. В какой-то момент она даже позавидовала Концову. В духе уличной частушки «Хорошо тому живётся, у кого одна нога!».
– А во-вторых, письмо, которым Усикова снабдят в дорогу, Вам надо изъять. А…
– Ну, я же говорю, что Усикова нужно убить!
Адресованный Концову взгляд был сродни тем, какими врачи психиатрических клиник смотрят на безнадёжно больных.
– Ещё раз говорю Вам, что никого убивать не надо. Вам нужно будет лишь подменить письмо другим, которое Вы сами же и сочините! Как и где подменить – этого я пока не знаю. Тут надо подумать. Пока же возвращайтесь в штаб, и садитесь за составление письма. Если Вы поторопитесь, думаю, что и оригинал, и «заменитель» будут закончены одновременно. И, следовательно, у нас будет время для решения технических вопросов. Поэтому идите – а вечером я жду Вас у себя…
– !!!
– Не в будуаре, а для дальнейших инструкций. До свидания, Павел Андреич!
– Желаю здравствовать!
Небрежно козырнув, Концов вышел на воздух, ногой открыв входную дверь, и ногой же её закрыв. Удовлетворение его было не полным. И причиной была не только недотрога Наташа: уж очень ему не терпелось устроить коллеге Усикову небольшое кровопускание.
