– Когда мы вернемся, я дам в морду Галусу, – проворчал мужчина в кожаной броне.
Широкоплечий воин с коротко стрижеными волосами и огромным шрамом на лице подволакивал ногу.
– Если ты еще раз ему дашь в морду, то нас точно отправят служителями в какой-нибудь богом забытый монастырь, – буркнул идущий рядом спутник.
Второй мужчина был одет в серую потасканую мантию и обычные сандали. Голова его была начисто выбрита. Сам он был очень тощим, отчего мантия смотрелась на нем, как мешок на метле.
– Уж лучше в монастырь, чем лазить у границы и искать не пойми что. Что вообще за чушь он нам выдал?
– Мучительные необъяснимые смерти в Грушовке, – пожал плечами спутник. – И хватит уже ныть. У меня от тебя голова начинает болеть.
– Снек, ты же клирик! Какая боль? – театрально воскликнул воин.
– Ты же паладин, Гош, какая, к черту, поножовщина? – передразнил его спутник.
Двое воинов поднялись на холм, с которого открывался вид на деревню. Между тремя рощами цветущих груш расположилась поселение в пару десятков домов.
– Твою мать, – выругался Гош. – Ты только посмотри на эту глушь! Тут даже не знают, что такое вино!
– Мдя, – вздохнул клирик. – Мелковата. Хорошо, если покормят.
– Если не покормят, я сожгу к дьяволу эту деревеньку, – буркнул паладин. – Пошли.
Под ворчание одного из спутников они дошли до деревни, где их встретила полная тишина.
– Не понял? А кормить нас кто будет? – спросил Гош, но тут же остановил взгляд на трех свежих могилах.
– Никто, – поджав губы, произнес Снек. – Не успели мы.
– Эй! Есть кто живой?!! – во всю глотку заорал воин.
Однако ответом ему была тишина.
– Что делать будем? – спросил он.
– То, что должны. Надо понять, от чего они умерли, и убираться отсюда как можно быстрее. Пошли к дому, вон двери открыты…
Парочка прошла к ближайшему строению и заглянула внутрь. Там они обнаружили два истерзанных тела, которые лежали на полу. Весь дом был забрызган кровью, а у трупов отсутствовали внутренности.
– Гоблины орудовали что ли? – задумчиво произнес Гош, осмотрев обстановку.
– Откуда тут гоблины? – вздохнул клирик и сморщился от вида. – Или упыри безмозглые, или невольница какая-нибудь.
– Скажешь тоже, невольница, – хмыкнул паладин и вышел из дома. – Надо остальные дома осмотреть.
– Только давай без твоих штучек, – начал ворчать Снек.
– Если ты думаешь, что мне приятно пить в компании выпотрошенных мертвецов, то ты плохо обо мне думаешь.
Обследование всех домов показало, что трупы разорваны примерно одинаково. Часть из них не имела глаз, и содержимое брюшной полости отсутствовало.
– Дерьмовая смерть, – произнес Гош, когда они вышли из очередного дома.
– Заметил, что трупы примерно одной свежести? – спросил Снек. – Их в одну ночь перебили.
– С чего взял, что ночью? Может, днем…
– В трех домах свечи до свечника изошлись. А в одном лучина обгорела до светца.
– Точно упыри какие-нибудь.
Снек не ответил. Он мрачно обвел взглядом деревню и остановил взор на последнем доме, единственном, у которого была заперта дверь.
– Нет там ничего, – махнул рукой воин. – Было бы – встретили бы.
– Темнеет. Что бы не устроило тут погром – оно вернется.
– С чего бы?
– С того, что в окрестностях сел больше нет. Идти далеко, а голод не тетка…
– Голод дядька, – хмыкнул воин. – Надо подготовиться и встретить тварь. Если сильно голодная – сама на нас выйдет.
Снек кивнул и молча скинул заплечный мешок на землю.
– Я буду готовить «Янтарный круг», а ты…
– Ты в своем уме? – возмутился Гош. – От нас потом неделю ладаном за версту нести будет! Что тут может быть такого, что ты собрался тут на некромантов ловушку строить?
– Береженого Единый бережет, – отсек претензию клирик. – Если тут была тварь, за день способная вынести столько дверей и не насытиться от парочки трупов, то я лучше посижу в «Янтарном круге», чем буду смотреть, как она пожирает мою селезенку.
– Зануда, – буркнул паладин и тоже скинул на землю мешок.
Он отошел в сторону и принялся снимать с себя броню. Раздевшись до исподнего, он начал доставать из мешка легкую кольчугу с голубоватым оттенком металла и облачаться в нее. При этом он поглядывал на клирика, который достал колышки и веревку, после чего принялся вычерчивать сложный узор на земле.
– Письмена священные на щит нанеси, – произнес он, не отвлекаясь от своего занятия.
– С чего ради? – буркнул Гош. – Я и мечом прекрасно справлюсь, и вообще…
– Гош! Тут тварь, за один день обнесшая всю деревню! А если у нее когти твою гномью кольчугу не глядя порвут как бумагу?
– Подставляться не надо…
– А если это не одна тварь? Что, если тут стая упырей? – спросил Снек и протянул белоснежный мел размером с указательный палец. – Штук так двадцать…
Гош поджал губы, надулся, засопел, но в итоге все же подошел к клирику и взял у него из рук мел.
– Только чтобы ты не нудил, – буркнул он, отойдя к своей амуниции.
За приготовлениями пришла ночь.
Ясное небо усыпало звездами, и на небосвод неторопливо, демонстрируя свое величие и изящество, выползла неполная луна. Снек сидел в центре ритуала, а Гош пристроился чуть в стороне, жуя кусок вяленого и явно пересоленного мяса.
– Нет, Галусу я точно в бубен двину, – буркнул он, наблюдая, как его напарник едва слышно читает молитву.
