Глава 1
Восстание в Башкирии
1
По узкой лесной дороге, замысловато петлявшей среди невообразимого переплетения сучьев, молодой поросли деревьев, кустарников и высокого травостоя, ехало пятеро всадников в голубых форменных чекменях с ярко красными отворотами на груди и обшлагах рукавов, в высоких казачьих шапках, что сразу выдавало яицких удальцов, с пиками за плечами, с боевыми ружьями и шашками. Это был передовой разъезд одного из правительственных отрядов, присланного из Оренбурга в Башкирию для усмирения очередного тамошнего бунта, который поднял коварный Батырша.
Казаки ехали молча, не переговариваясь: чутко вслушивались в полуденные лесные звуки и зорко осматриваясь по сторонам, – не мелькнет ли где в чаще лохматая лисья шапка мятежника. Урядник, как глухонемой, подавал подчиненным знаки пальцами, – изредка только подъедет поближе, шепнет что-нибудь для верности. Казаки понимающе кивали, быстро исполняли приказания. Двое отделились от основной группы и отъехали немного вперед, с опаской сняли с плеч ружья и взвели курки. Лес угрожающе молчал с обеих сторон дороги. В глубине явно таилась невысказанная опасность. Дозорные насторожились, как будто что-то почуяли. Задние остановились. И в этот миг из чащи со свистом вылетели две стрелы: передние казаки, пораженные ими, взмахнув руками, со стонами повалились на землю. Трое оставшихся всадников встрепенулись, быстро вскинув ружья, дали залп в чащу, наугад.
Урядник крикнул одному:
– Родион, живо скачи к отряду, вызывай подмогу, а мы раненых пока подберем.
Тот, ни слова не говоря, довольный, что его отсылают из опасного места, тут же повернул коня и, нахлестывая его нагайкой, птицей полетел назад. Урядник с другим казаком, быстро перезарядив ружья, спрыгнули с коней и подбежали к стонавшим на дороге товарищам. Одному стрела пробила бок, и он был еще в сознании, хоть и потерял много крови. Другой же, с тяжелой раной в левой стороне груди, отходил. Лицо его покрылось восковой предсмертной бледностью, на губах пузырилась кровавая пена, взгляд стекленел.
Урядник, сняв баранью шапку, перекрестился по-старообрядчески, двумя перстами, велел своему товарищу грузить другого раненого на его лошадь. Сам, с ружьем на изготовку, присел сбоку дороги, за кустом боярышника.
В чаще напротив что-то подозрительно зашевелилось. Урядник мгновенно отреагировал, пальнул туда из ружья. В кустах послышался предсмертный человеческий крик и треск ломаемых веток. Кто-то со стуком упал на землю. В ту же минуту оттуда раздался душераздирающий визг, гортанные крики на башкирском языке, и на дорогу выскочила целая толпа мятежников с копьями, саблями, сайдаками и ножами. Кое-кто из лесных бродяг был вообще с дубиной, выломанной тут же. Вся эта пестрая, озлобленная толпа храбро бросилась на приготовившегося к защите урядника и казака, уже перебросившего раненого поперек седла. Лихой вояка-урядник снова метко выстрелил в сборище, от чего один из нападавших упал. Грохнул из ружья и казак, уложив еще одного бунтовщика. Лошадь с раненым он сильно хлопнул ладонью по крупу, и та понеслась прочь с места боя, назад, к основному отряду.
– Ну, рвем когти и мы, Афоня, чую, нам супротив толпищи не устоять, – нарочито весело крикнул урядник своему товарищу, вскочил на коня и понесся вслед за ускакавшей лошадью с раненым.
Казак тоже быстро прыгнул в седло, не обращая внимания на жужжавшие вокруг стрелы, лихо крутнулся назад, проскакал под носом у набегавшей толпы, умело и ловко взмахнул клинком. Голова одного из мятежников неожиданно отлетела от туловища, как кочан капусты, и нырнула в траву. Башкиры, враз оробев, отхлынули от сверкавшей, как молния, страшной казачьей шашки.
В это время урядник, завернувший за поворот дороги, нос к носу столкнулся с мчавшейся что есть духу на лошадях подмогой, которую вел Родион. Здесь было около тридцати казаков во главе с сотником Новоселовым. Тут же развернув коня, он радостно гикнул и поскакал вместе со всеми в атаку на врага. Казак Афоня, завидев своих, еще яростнее насел на бунтовщиков, беспощадно поражая их шашкой и топча конем раненых.
Башкиры стремительно сыпанули в лес. Казаки настигали их в чаще, безжалостно кололи длинными пиками и рубили клинками. Вскоре в лесу все замолкло. На земле остались только убитые бунтовщики да один казак, пораженный стрелой в самом начале боя. Сотник Новоселов велел собрать оружие и послал человека в обоз за похоронной командой. Нужно было зарыть убитого казака и оттащить порубленных башкир с дороги в лесную чащу. Родственники из ближайшего селения найдут их и похоронят по мусульманскому обычаю – до захода солнца.
Долго не задерживаясь, казаки двинулись дальше по лесной дороге. Следом прорысила сотня нарядных гусар в зеленых доломанах, отделанных на груди рядами «золотых» шнуров, с отороченными мехом ментиками на левом плече, в высоких смушковых шапках со шлыками на головах. Прогрохотала на выбоинах дороги артиллерия, потянулась однообразными, серыми от дорожной пыли рядами, царица полей – пехота. За нею – длинный скрипучий обоз, а замыкающими – снова казаки. Корпус был большой: около полутора тысяч штыков и сабель при семи пушках. Командовал подполковник Финк. Отряд направлялся в глухую лесную деревню Уразово Ногайской дороги, где, по сведениям лазутчиков, скопились крупные силы повстанцев и якобы находился сам Батырша.
