Тонкие пальчики с безупречным маникюром порхают по моей коже, очерчивая большие грудные, перебирая прямые мышцы, и, скользя по косой, пропадают под резинкой боксеров.
Ох… как хорошо!
Девушка, видя реакцию моего тела, улыбается кончиками пухлых губ и внимательно смотрит темными зрачками-блюдцами, поглотившими девственную зелень ее радужки, а потом возвращается к начатому и продолжает подчинять меня себе…
В какой-то момент понимаю: еще чуть-чуть – и не сдержусь и, аккуратно отстранив ее, наваливаюсь сверху. Она хихикает, а я с бешеным желанием сжимаю ее хрупкую, податливую мягкость и утыкаюсь носом в тонкую шею и спутанные, пахнущие забытым счастьем волосы.
Я хочу ее любить с той сумасшедшей страстью, что опалила меня и сжигает изнутри; хочу, чтобы она извивалась подо мной, стонала; хочу доставить незабываемое удовольствие, которое легкой дрожью пробежит по ее восхитительному телу… Но внезапно дергаюсь сам, и сладкое наваждение стремительно тает… Это был только сон…
Какое-то время неподвижно лежу в кровати и перебираю оставшиеся крупицы своего видения. На душе так беспросветно горько от осознания, что это была снова она: девушка, которая спустя четыре года разлуки не отпускает меня!
Нет, последнее время все протекало стабильно ровно. Привычная тупая боль, расквартировавшаяся во мне, по-прежнему сосуществовала рядом, но не ныла, не обострялась и не терзала. Лишь эту неделю начала доставать меня, после таких вот горячих видений, от которых вернуть себя в состояние «все нормально» получалось не слишком хорошо. Во мне словно вскрыли старый ноющий нарыв, и после этой манипуляции мое тело пронзила острая боль, вцепившаяся своими ядовитыми щупальцами в меня по новой.
Все мои сны и видения, скорее всего, были шутками подсознания из-за предстоящей поездки в Питер. Прошлое, как поплавок, всплыло на поверхность и напомнило, что никуда не делось.
Я не был в родном городе с того самого момента, когда, беззвучно скуля от разрывающегося на части сердца, выбежал из дома, держа в руках незастегнутую полупустую сумку, и, как преступник, помчался на вокзал, купил первый попавшийся билет на ближайший поезд и скрылся.
Жалел ли я об этом?
Я много раз возвращался к тому дню, вспоминал последний разговор и желание Вики удержать меня. Ее голос: «Мы вместе раскрасим нашу жизнь!» – звучал во мне, как на репите, в моменты сомнений и обострения и толкал сорваться, приехать к ней, особенно первое время. Но я удерживал себя, снова и снова повторяя: это было правильным решением.
Уходить всегда надо вовремя. Не в тот момент, когда все разбито и испачкано взаимными недовольствами и претензиями, а когда в памяти вместе с ее именем на лицо просится пусть и грустная, но улыбка, а на сердце становится тоскливо-сладко. Те два месяца, что мы провели вдвоем, были для меня самыми счастливыми в жизни, но ничто не вечно…
Я не захотел ждать агонии, смотреть, как умирают чувства, как ее семья, ее друзья, словно шакалы, станут по кускам растаскивать наше счастье. Я понял, что так и будет, в том клубе в ее день рождения. Все познается в сравнении, и я банально сравнил и признал, насколько бы это ни было тяжело, что такой, как я, не вписывается в ее красивую жизнь. А такой, как она, счастья в шалаше рано или поздно станет недостаточно. Сколько еще Вика продолжала бы обманывать себя и пытаться заглушить свои привычки и желания?! Месяц?! Два?! Она все равно бы соскучилась и захотела вернуться в ту свою яркую жизнь, где мне с моими понятиями не было места.
Резко встаю с кровати и иду в душ. Надо охладиться и отправиться на пробежку. Спорт, выматывающий, убивающий способность думать, уже давно стал моим спасением. Первые месяцы я растерзывал себя до такого состояния, что, падая в кровать, просто проваливался в сон. Мне нельзя было чувствовать, нельзя было думать в разрушающем направлении, поскольку моя жизнь превратилась в череду важных событий, которые я делал пусть и на автомате, но для того, чтобы добиться намеченного результата.
Нет, я не мечтал взлететь высоко и стать птицей ее полета; к тому же понимал: она, скорее всего, уже залечила раны и вернулась к своим друзьям, к бывшему и привычным занятиям, но что-то внутри меня переклинило, и я, как пес в кость, вцепился в свое желание добиться чего-то в жизни.
Методичный стук кроссовок по асфальту, фоном – шелест проезжающих машин и таймер включенного сердца, что гулко отдается в ушах…
Мелькающие дома, вывески, деревья, дорожки – мой обычный знакомый маршрут. А к этому прохладный ветер в лицо, вырывающий ненужные мысли, и настигающая усталость, заглушающая опасные чувства. То, что надо! То, что всегда помогает.
В квартиру вхожу другим, обновленным человеком, скидываю кроссовки и застываю. Мне кажется, или я действительно слышал шум из кухни?! Вместо ванной направляюсь к источнику звука и останавливаюсь в проходе.
Прислонясь к дверному косяку, с улыбкой, тут же нарисовавшейся на губах, гляжу на малышку, колдующую у плиты и при этом плавно покачивающую телом в такт музыки, играющей в ее наушниках. Понимаю: ждать ее внимания придется долго, и, подойдя сам, беру за белую торчащую ножку EarPods и вынимаю его.
