Сижу в своей комнате и чувствую, как у меня дрожат руки. То ли от злости, то ли от нервов. Скорее второе, потому как еда, съеденная час назад, просится наружу. Еле сдерживаю в себе это ощущение. Плакать уже не хочется, ведь слезы слишком шумные. Они могут «преломить» те крики, что за стеной. Страшные вопли, когда мой отец орет благим матом, а мама подхватывает и продолжает. Как же так? Мы семья. Я все еще жду, что это закончится. Мама войдет в мою комнату и признается, будто это розыгрыш. Лживая сценка, отрепетированный скандал.
– Ты меня достала! Дай спокойно отдохнуть после работы. Так нет же! Пилит и пилит, пилит и пилит! Тебе надо пилой работать на лесопилке! – кричал отец.
– Да-да-да! Тоже мне, мученик нашелся! Между прочим, кто ужин приготовил?! Кто квартиру всю отдраил?! Ты хоть что-нибудь замечаешь вокруг себя?! Я устала уже от всего этого, ты даже мои элементарные просьбы не выполняешь! – не уступала мама.
И так по кругу. Когда аргументы заканчивались, родители замолкали. Всего на минуту, потом находилось что-то еще. Они не могли спокойно поделить пульт от телевизора, сталкивались на тесной кухне или спорили, кто и где сегодня ляжет спать, потому что в одной постели спать уже не хотели. И давно.
Мне жаль осознавать, что я не выдержала в этот раз. Просто оделась в любимые черные джинсы, отыскала первую попавшуюся майку, взяла ключи и вышла из своей комнаты. По пути к заветному выходу я обернулась и наткнулась на тарелки, которые по-прежнему стояли неубранными на столе в кухне после ужина. В сердце что-то скрипнуло. Я едва сдержалась, чтобы не завернуть на кухню. Ведь меня приучали к порядку. Я должна была помочь и убрать грязную посуду.
Но иду дальше. Родители в зале, отсюда меня им не видно. Их голоса немного утихли, но это не изменит моего решения. Мне нужно выспаться как следует. Обуваю ботинки и тихонько прикрываю за собой входную дверь. Несколько лестничных пролетов, и я уже рядом со своей машиной. У нее подбит правый бок, одна фара скоро померкнет, краска на бампере осыпалась, а днище съела ржавчина. Это не удивляет, когда машине почти 15 лет. Но она моя любимая старушка. Ласково зову ее «окушка», как и другие водители свои автомобили «ВАЗ-1111». Я купила ее сама в том году с рук, на большее мне просто не хватило денег. Но машина нужна, чтобы ездить в универ, на работу, мотаться по делу и без дела.
Как раз сегодня был подходящий случай. Я убежала из дома от шумных родителей. Пусть поломают голову, подумают над своим поведением, а я перекантуюсь у бабушки. Она живет недалеко, примерно 10 минут на машине, если без пробок. А вот и первый звонок. Я за рулем, телефон вибрирует на соседнем сиденье. Хочется выкинуть его из машины, потому как сейчас я не готова разговаривать с мамой. Где было ее внимание, когда я сидела за ужином? Почему какое-то обычное поглощение еды должно было закончиться очередным скандалом? Мне этого не понять. Пусть звонит. У меня нет магнитолы в «окушке», а так хоть какая-то музыка.
Добираюсь до бабушки. Она тоже живет в квартире. Одна. Поднимаюсь на лифте, негромко стучу кулаком по двери, надеясь, что бабушка услышит, но не испугается звука. Внутри квартиры работает телевизор, по-любому вечерний сериал. Бабушка их обожает, может сидеть за ними до полуночи. На удивление, дверь достаточно быстро открывается передо мной, и я вхожу.
– Привет. Я переночую здесь.
– Маша, что так поздно? Ночь на дворе. Ты на машине?
– Да.
– Опасно. Что же ты даже не позвонила? – причитала бабушка.
Но все было понятно по моему взгляду. Я так зыркнула на нее. В моих глазах читалось многое – от полного угнетения до раскаленной злости. Я перестала терпеть эти чувства и переживать их в себе. Еще немного – и я брошусь на эту старую женщину с объятиями и со слезами, чтобы обо всем рассказать. Держу себя в руках лишь из-за того, что не хочу делать ей больно, настолько больно.
– Опять они за свое? – догадалась бабушка.
Я молча кивнула и закрылась в комнате. Когда-то эта комната была моей детской. Старые обои с милыми животными, прикроватная розовая лампа, узкая кровать и мой маленький письменный стол. Очень давно мы с родителями приходили ночевать к бабушке и дедушке. Я спала в этой комнате. По воскресеньям мы гуляли в парке и катались на каруселях, ели мороженое в стаканчиках. Но все ушло. Осталось в прошлом. Дедушка умер три года назад, родители стали ненавидеть друг друга, а я из милой златовласой пятилетней девчушки превратилась в дылду с умершими от краски светлыми волосами.
На той неделе мне исполнилось 19 лет. Родители, конечно, устроили мне праздник. Сначала все шло неплохо, как задумала мама, а потом вмешался папа, сделал что-то не так. И пошло-поехало. Это как кукловод дергает за ниточки, и кукла начинает двигаться. То же самое происходило в нашей семье. Стоило папе дернуть за опасную ниточку, начиналось движение.
– Маша здесь, у меня. Все хорошо.
Нужно было догадаться, что бабушка обязательно позвонит маме, своей дочери. Она всего лишь выполняет свою функцию по заботе. Заботится обо мне и о маме. Но больше не лезет в скандалы. Она их терпеть не может. Поэтому разговор заканчивается на фразе «все хорошо».
