1. Мальчик с черными глазами
Нет, конечно же он не был немым. Об этом я узнала августовским вечером того же лета.
Наверное, каждый видел августовские звездопады, когда десятки, а то и сотни звезд срываются и летят в неизвестность. На самом деле, это не звезды, а обломки метеоритов несутся к Земле, но проходя через верхние слои нашей атмосферы они сгорают и рассеиваются до встречи с нами. Это сейчас я знаю, что это метеоритный дождь, а тогда для меня шестилетней это было похоже на ожившую сказку и я была готова подолгу стоять на балконе с задранной кверху головой. Однако в тот самый вечер мне не повезло – на город опустились тучки и закапал мелкий противный дождик. Заходить так рано домой было слишком скучно, поэтому я нашла развлечение в виде разглядывания нашего двора, логичным образом пустого к этому часу.
Нет, не совсем пустого. На самом деле кто-то сидел на лавочке в полном одиночестве, пропитываясь капельками дождя. Приглядевшись, я увидела кучерявого мальчишку, с надеждой смотрящего в сторону арки, которая вела на оживленную улицу. Что-то было в этом до отвращения неправильное, и дело было даже не в фингале под правым глазом, которого не было еще утром и не в двух глубоких царапинах, которые ему подарила лично я, бросив в него бездомного кота. Просто не должен сидеть чей-то ребенок поздней ночью в одиночестве на улице под дождем. Все мальчики и девочки, неважно – такие хорошие как я или вот такие же изгои как он, должны вечером поужинать, искупаться и идти спать в теплую кроватку. Ночь должна стирать все различия между детьми, а не выпячивать их напоказ, типа соседки Марии, которая любила демонстрировать свою большую грудь в неподобающе обтягивающих маечках. А он, в противовес этому правилу, сидел на улице и ждал, ждал чего-то с таким отчаянием, что я в первый и последний раз немного его пожалела.
Не помню, сколько мы так просидели – он на лавочке, а я на балконе в теплой пижаме с ушками как у кролика. Наверное долго, потому что на асфальте успели поселиться приличного размера лужицы. Мне уже дико хотелось спать, я замерзла, небо даже и не собиралось приглашать меня на просмотр звездопада и я почти зашла домой, когда услышала усталый голос из темноты.
– Жано? Ты что здесь делаешь?
– Я тебя так сильно ждал, а ты все не возвращалась. Я подумал, если ждать тебя на улице, то ты придешь быстрее, – всхлипнув, мальчик побежал в темноту, а из темноты их уже вышло двое: мальчик и голос, ставший красивой молодой женщиной с такими же кучерявыми волосами и грустными темными глазами, как у мальчика. Выйдя под свет фонаря они остановились, потому что женщина заметила «украшения» на лице ребенка. Я отошла немножко вглубь, опасаясь того, что мальчишка мог пожаловаться на меня, как на единственного присутствующего участника преступления.
– Это он? Это опять он сделал? – в усталом голосе начал звенеть тот звук, который получается если провести чем-нибудь острым по стеклу. Я не услышала ответа мальчика и не узнала кто такой «он», потому что мой страх достиг своего абсолютного предела и велел мне сваливать домой побыстрее. Я постаралась закрыть балконную дверь как можно тише, но ночью все звуки звучат громче и дребезжание стекла должно было сообщить этим двоим, что их беседа стала достоянием кого-то третьего, маленького и пронырливого.
Прошмыгнув мимо родителей я отправилась в царство подушки и одеяла. Этой ночью мне явно было о чем подумать
Во-первых, мальчишка не был немым.
Во-вторых, у него даже было имя.
В-третьих, его били не только мы.
В тот момент все это казалось таким важным, что мне хотелось надежно сохранить в своей памяти эти вещи. Однако уже утром нашлось много других, не менее важных вещей, о которых следовало думать и помнить, а через пару недель я пошла в первый класс и мальчик по имени Жано навсегда стерся из моей памяти уступая место более интересным знаниям.
