1982—86 годы (ранние юношеские стихотворения)
Подражание грустным поэтам
Лишь стемнеет сентябрьский вечер,
Я к тебе на свиданье иду.
Помнишь наши недолгие встречи
В молчаливом осеннем саду?
Помнишь, милая, нежные руки,
Поцелуи под сенью берез?
Помнишь горечь последней разлуки
И обиду непонятых слёз?
Мы тогда так нелепо расстались.
Ты ушла, прошептав: «не зови»…
Лишь увядшие листья остались
Шелестеть об умершей любви.
***
Мы ходили по улицам тёмным
И по тёплым подъездам грелись,
А любовь была псом огромным,
В пасти зверя клыки горели.
Пёс лохматый всегда был рядом,
Он был нашей прекрасной частью
И лизал языком и взглядом
Наше чудо – февральское счастье.
Самый преданный друг и служитель,
Он хранил нас, не зная лени.
Помнит город, наша обитель
Тихой троицы мягкие тени.
Скоро шли года, в темпе бега,
А для пса всё зима не кончалась.
Он хотел весёлого снега,
Он не верил, что время мчалось!
Мы взрослели, а пёс не рос,
Да и мог подрасти едва ли.
И ушёл как-то милый пёс
Тех искать, кто в глаза б целовали.
Не держали на поводке!
Кому греет он руки теперь?
Ходим мы поврозь в холодке…
Ну, полай же нам, ласковый зверь!
Корабль снов
Спокоен голубой
Небесный океан.
Там, где гремит прибой —
Дыханье чудных стран.
Корабль колет лёд
На зависть всем врагам.
И вот он пристаёт
К желанным берегам.
Он робким стал сейчас,
У пристани стоит
Один в полночный час.
А древний город спит.
На корабле шабаш,
И капитан орёт:
«Пусть город встретит наш
Геройский, славный бот!»
«Пускай он, милый, спит» —
Матросы говорят.
«Чтобы покой спасти,
Поднимем якоря!»
И вот из той страны
Корабль плывёт назад,
А город смотрит сны
Подряд, подряд, подряд.
***
Море, кто ты? В час набата
Ты царицы лени тише.
Вечерами что-то пишешь
Тонким пёрышком заката.
Ты – живое, рыба-море.
В твоём теле волнорезы
Как случайные порезы —
Незначительное горе.
А в душе солёней раны,
И болят они без срока…
Может ты – земное око,
Обращенное в туманы?
Зорким глазом примечаешь
То, что с нами происходит,
Тех, кто входит и уходит
Провожаешь и встречаешь?
Ты всегда о берег рубишь
Волны, бьёшься, как чумное.
Может, сердце ты земное,
Если бьёшься? Значит, любишь?
На твоей груди галера
Держит путь, удачу зная.
Может, вера ты земная?
Значит, есть на свете вера?
***
Комната, окно и мелкий дождь,
Круглый стол, торшер, тепло порога.
Я сейчас без дела – ну и что ж?
Отдохну от суеты немного.
В дверь звонят, и входит осень в дом
Золотом растрепанных волос.
Это освященную дождём
Девушку чужую бог принёс.
Я встаю, ни слова не сказав,
И молю: друг, не пойми превратно —
Не любовь, не зависть, не глаза
Меня в осень, в дождь зовут – обратно.
Я не понимаю волшебства,
Потому что мне открыли двери
Лишь слова, обычные слова —
Мои ангелы, мои ручные звери.
Вечер спутал карты – ну и что ж?
Шеи люстры головы склоняют.
Я сегодня лишний, как и дождь.
Отчего же нас не прогоняют?
***
Я увидел её в витраже. Во дворце.
В Нижнем Городе. Синий дракон
С выражением скуки на гладком лице
Оживил неподвижный перрон.
Тут все вздрогнули, лица подняли с газет.
Лишь она спокойна была
И прищуриваясь, презирала весь свет,
Пока свиту свою ждала.
Я стоял и смотрел. Вдруг, улыбкой сверкнув,
Стала молнией! Миг – только дым!
Но я видел её! И впервые, вздохнув,
Посочувствовал я слепым.
***
Есть одна странность у любви:
Она без губ прожить не может,
Без сумасшествия в крови
На наспех обретённом ложе.
Любовь монашества не знает,
Без ласк она себя изводит.
Она болеет, умирает
И в полночь призраком приходит.
А призрак сей – непобедим.
Мучает он, такой манящий,
Что мы не можем, не хотим
Любовь признать ненастоящей!
***
Пленяй затем, чтобы пленять.
Учись их души покорять,
Располагать к себе. Пускай
Лишь для игры – не упускай
Возможности еще пленить,
Чтоб обмануть, не полюбить.
Легко бросая, всех зови —
То ради будущей любви!
Когда судьбу ты встретишь вдруг,
Ты вспомнишь чудо из наук
И равнодушия тростник
Сломив, ты очаруешь в миг.
Тогда отпустят соловьи
Грехи «учебные» твои!
Песня на музыку Джо Дассена
с пластинки «Бип-бип» (1966)
Зажигает вечер дом,
Мы с тоской моей вдвоём
Разливаем водку и стихи.
Ведь тебя прекрасней нет,
Но один лишь мне ответ:
«Не люблю тоскливой чепухи».
Не живу, а существую без тебя, без тебя,
И нет ни строчки без тебя.
Мой камин поёт во сне,
Пляшут тени на стене.
И одна из них как будто ты.
Но под утро всё уснёт,
Тень обманет и уйдёт,
И Господь оставит лишь мечты.
Не живу, а существую без тебя, без тебя,
И нет ни мысли без тебя.
Вновь звезда глядит в окно,
А в нём пусто и темно,
Всё вокруг чужое для меня.
Мой камин сгорел дотла,
Только в доме нет тепла
Без родного твоего огня.
Не живу, а существую без тебя, без тебя,
Но как, скажи, зажечь тебя?
Старая гитара
Жила на свете старая гитара
С мозолями на струнах золотых.
Всю жизнь она безропотно играла
В руках пьяных мучителей своих.
Принцесса царства музыки старела,
И проклиная лет пустых тюрьму,
Давала грубым пальцам только тело,
А душу не давала никому.
Хмельные гости все на ней бренчали,
Перед хозяйкой думая блеснуть.
А струны век о мастере мечтали,
О том, кто смог бы молодость вернуть.
Он перед нею встанет на колени —
С крестом ведь у гитары сходный лик.
