Читать онлайн полностью бесплатно Леонид Яковлев - Я – имею отношенье…

Я – имею отношенье…

Хотите побывать в Мексике. А в горах Азербайджана. А окунуться в ритмы Нью-Йорка, а прочувствовать Санкт-Петербург в перспективе истории. А вдохнуть лесной воздух зимнего Подмосковья.

Корректор Екатерина Василенко

Дизайнер обложки Александр Грохотов

Иллюстратор и фотограф Леонид Яковлев


© Леонид Борисович Яковлев, 2020

© Александр Грохотов, дизайн обложки, 2020


ISBN 978-5-0051-7734-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

                           Леонид Яковлев
Он,
Как Лев – поборник Красоты.
Порой парадоксальной, впрочем:
В подземке смрадной мрачной ночью
Он сыщет чудные цветы
В узорах ржавчины, в разводах
На лужах пятен нефтяных,
В облезшей штукатурке сводов
И стенах грязных и сырых.
Во всем Природа – знать, творенье
Благой Божественной руки,
Усатой крысе в умиленье
Готов он посвятить стихи.
Но покидая мир Бодлера,
Упав в цветы и зеленя,
Он внемлет сини атмосферы
При свете солнечного дня.
Засим я Вас и поздравляю,
Дерзайте волею планид
Бороться (правда, с чем? – не знаю),
Как царь спартанский Леонид.

Александр А. Пушкин (потомок А. С. Пушкина,

сотрудник редакции журнала СЛОВО\WORD

в Нью-Йорке)

Грозы детства

Тяжелых туч
            провисло полотно,
Холст серый
     голубым зигзагом треснул,
И дождь пошел на нас —
                 почти войной,
И Бог сказал:
  «Аз есмь!» – покинув кресло.
Качнулись
         сосен красные стволы,
И стаи шишек
         в страхе наземь пали,
Пока мы до веранды добежали,
    дыша настоем хвои и смолы.
А ливень грохотал,
                свиреп и крут,
По тонкой крыше,
        черным толем крытой, —
Стучало сердце,
            как стучат копыта,
Рождалось чувство зябкое —
                         уют…

Мельничные Ручьи – Баку, 48—88 гг.

Февраль

Над городом —
Развернут свиток дня,
Лишь иероглиф «Утро» —
В левом верхнем:
Инверсионный след,
Размытый ветром,
Пилот рисует,
Жителей храня.
Нью-Йорк, февраль,
Две тысячи второй.
Саднящие
Залечивает раны
Большой ребенок,
Сын красивой мамы —
Свободы
С распростертою рукой.
Над «уровнем земли»
Развеян дым…
Мне шахматные игры
Ненавистны,
Где – пешками
Считаются солисты,
К которым
Все мы и принадлежим.
Мне недоступны
Тайные ходы
И петли
Стратегических расчетов —
Tex, кто считал,
Продавши душу черту,
Нажить успех
На угольях беды.
Я не могу
Спокойно проезжать
Манхеттена
Спаленный Даунтаун.
Мне першит в горле.
Нет уже развалин.
Сухой сезон
Мне не дает дышать.

Нью-Йорк, февраль, 2002 г.

Рельефы Майя

Kак славно
                        знакопокрыто
Пространство
                    плоского камня! —
Подобно
                    ковровым узорам:
Узреть
                       уготовано нам
Истории тронов
                            и жертвы,
Богам принесенные
                            в храмах,
И
летопись громких событий
и громов небесных,
И
  стоимость жатв урожайных
                    и злаков зеленых,
И суть предсказаний,
               сказаний,
                   и указаний свыше —
Законов
     забитых
          заклепками звезд
             в кровлю  черную крыши;
Разгадки
         размерностей разных,
Раздельных  времен интервалы,
Когда
         календарь ли ковали,
В святилищах
                    ликовали
И все перипетии эти
        из камня высвобождали…
                     * * *
Я думал ревниво
                              о том,
Как рождалась
              эстетика линий,
Внушающих   трепет
                      поныне,
И что управляло резцом
          ваятеля —
Глядя внимательно
В осколок
Скалы придорожной,
Небрежно отброшенный
Пришлым прохожим…
И ясно увидел истоки
Искусства жестокой эпохи:
«Художник
Лишь следовал линиям камня, —
Сказала скала мне, —
Он был
Этой почвы – заложник,
И в каждом фигур повороте,
Он – плоть оставался от плоти
Всей этой земли,
Этой сельвы
И в горе ее, и в весельи!»

Чичен-Ица, Мексика, апрель, 2002 г.

Охота

Охота новая идет!
Природы мамонт – вскинул бивни,
И новый рог трубит призывно,
А племя – вновь удачи ждет…
Но эта строгая игра
Имеет странные законы:
Кто попадет, и в чьи загоны?
Ур-р-а!.. ценой каких утрат?
Нашьем ли шкур шикарных ворох?
Шагнем ли в новый Неолит?
Очаг горит. И милый робот
В огне поленья шевелит…

Баку – Нью-Йорк, 84—97гг

Осеннее

…Уже, похоже, не пойдешь на пляж,
И лжет  латунь осеннего светила —
Пусть, как ни ослепительно светило б,
Оно – лишь лета солнечный мираж.
С утра – на лужах  ледяные швы
И городских небес странна прозрачность —
Огарок года выгорает напрочь
Багрово-желтым пламенем листвы.
Далекий звон рождественских посул
Рождает чувство смутных сожалений,
Еще неразличимый, бег олений —
Ритмический уже доносит гул.
Еще не время – предъявлять мечты
И хорошо налаженные планы,
Подробный список лучших пожеланий,
Хоть перечень тревог – готов, почти.
Год проскользнул, как в щелку – две копейки,
И вот, поскольку холодает вмиг,
А я от водки вовсе поотвык,
Пожалуй, Бетси, – грогу мне налей-ка!

Нью-Йорк, октябрь, 99 г.

Зеленоград

Крюково – Назарьево,
Внуково – Москва!
Зимних зорей зарево,
Неба синева,
Скрипнет дверь автобуса.
«Здравствуй, встрече – рад, —
Говорю вполголоса, —
Град Зеленоград!»
Снег – белее синего,
Резкий крик ворон,
От мороза сильного —
Шелестящий звон,
И стоят у города,
Спутав адреса,
Темные, суровые,
Гордые леса…

Москва, февраль, 98 г.

Джаз в Нью-Йорке

С таким
           квинтетом —
                            тет-а-тет —
Мы
     квиты
             в такте!
                       Адекватно.
А парень —
               жарит! По ударным!
Пока


Ваши рекомендации