Мироныч, человек весьма зрелого возраста и очень высокого образования, был натура романтическая (по крайней мере, он так о себе думал), страстный читатель и знаток живописи эпохи ренессанса. Он и сам иногда пописывал оды и натюрморты.
Однажды он прогуливался по осеннему парку, наблюдая, как падают желтые и красные листья, и пытался представить, какой из ноктюрнов Шопена лучше подошел бы к их круженью. А еще он задавался вопросом, какой стих посвятить осени – ямбом или хореем…
И вдруг он услышал тихое-тихое вежливое «Тяф…»
Поскольку Мироныч в этот момент смотрел сквозь ветви деревьев на тяжелое небо, ему потребовалось время понять, что звук доносится снизу. Он опустил глаза и увидел сидящую прямо перед ним маленькую лохматую псинку. Она повторила столь же вежливо:
– Тяф…
– Чего тебе, низменное животное? Ты видишь – я думаю о возвышенном! – И Мироныч опять возвел глаза к верхушкам деревьев.
Тяфка явно огорчилась. Она проследила за взглядом Мироныча, повесила хвостик и понуро побрела прочь. Но вдруг ее осенило:
– Давай ты подсадишь меня на ветку дерева, и я тоже стану возвышенной!
– Ты же свалишься! Собаки не сидят на деревьях! – Сказал Мироныч наставительно.
– А ты меня поймаешь! – Тяфка начала подпрыгивать в восторге от своей идеи.
– А зачем тебе это?
– Тогда ты сможешь читать стихи мне, а не пустому серому небу! Оно же все равно тебе не отвечает, оно не умеет! А я умею…
– И ты в них что-нибудь поймешь? Сумеешь оценить изысканность тонического стихосложения? – спросил Мироныч слегка презрительно.
– Какая разница? Небо ведь тоже не оценит. Важно, что я понимаю, какой ты замечательный! – Псинка закружилась вокруг ног Мироныча в каком-то причудливом танце, не отводя от него глаз.
– Знаешь, а я, кажется, уже начинаю понимать, какая ты… – Мироныч присел на корточки и Тяфка стала с упоением лизать его в ухо. – Вот послушай:
Отговорила роща золотая
Березовым несмелым языком…
Хыщный Крол и Зайчик Клепа
Жил-был кролик, вроде бы самый обыкновенный, только маленький. И, может быть, именно потому, что был он мелкий совсем, страдал он комплексом Наполеона и считал себя Хыщным Кролом.
Кролик дошел до того, что страшно скалил зубы, тайком занимался боксом и даже учился рычать, а по утрам гордо уходил на охоту. Добычу, правда, домой никогда не приносил – говорил, что сгрыз по дороге.
И вот одним прекрасным солнечным утром Крол отправился на очередную «охоту». Бродил он, бродил в поисках хоть кого-нибудь, кого сумел бы поймать – ну, гусеницу какую или лягушонка.
И вдруг повстречал зайца Клепу.
Клепа был зайчиком романтичным, очень чувствительным к красоте и вообще ко всему миру. И в это теплое весеннее утро он учил летать маленькую божью коровку.
Хыщный Крол, увидев Клепу, страшно возбудился. Он принял боевую стойку, судорожно вспоминая, какой удар у него получается лучше всего, и нервно подпрыгивая, заорал:
– Берегись! Я иду! Я тебя съем!
Клепа от неожиданности выпустил божью коровку, оглянулся в поисках, кто это кричит, и наконец заметил маленького кролика.
– Ой, малыш, ты проголодался, наверное? – участливо спросил он. – Давай я тебе покажу, где растет заячья травка!
– Я – НЕ – ЕМ – ТРАВКУ! Я – ХЫЩНЫЙ КРОЛ! И Я ТЕБЯ СЪЕМ! – Кролик, правда, слегка растерялся от слов Клепы, но продолжал орать.
– Неужели ты так хочешь есть? Бедняжечка!
Кролик несколько сник, прислушался к своему животу и помотал головой:
– Нет, вроде бы не хочу…
– А в чем же дело? Ну, иди сюда, я тебе дам свою лапу погрызть, – Клепа взял Крола на руки, прижал к груди, дал ему свою лапу и, покачивая, стал приговаривать: – Какой же ты хорошенький, славный, почти пушистый… Лапушка моя маленькая…
– Я не маленький… – Расслабленно возразил кролик, посасывая Клепин палец, – Я очень страшный… ужасный… хищный… Я самый сильный… и самый храбрый…
– Конечно-конечно, – успокоил его Клепа. – Ты очень храбрый… Вон на какого большого зайца напал!
– Потому что я сильный… – Сонно пробормотал кролик.
– Еще бы! Смотри – лягушонок! Хочешь, поймаем?
– Не-е-е-ет, зачем?… Он такой красивый под этим цветком…
– А он нам споет! Знаешь, какие прекрасные песни он знает!
Был теплый солнечный день, Маленький кролик сидел на руках у зайца, а лягушонок выводил тихую мелодию…
