То, что гусеница называет концом света, Учитель называет бабочкой.
Ричард Бах[1]
В возрасте 17 лет Микеланджело увлекся тем, что тайно выкапывал и препарировал человеческие трупы. В 1493 году «надругательство над трупом» считалось преступлением, караемым во Флоренции (Италия) смертной казнью.
«А если бы кто-нибудь рискнул и решился на это? Куда бы ему надо… пойти? На кладбище для бездомных?» – поинтересовался он у своего старшего товарища Марсилио Фичино, отец которого был выдающимся врачом. Фичино не мог поверить своим ушам: «Мой юный друг, неужто ты можешь помыслить о хищении мертвецов на кладбище?»[2] {1} Но Микеланджело был непреклонен. Он действительно разрывал могилы, чтобы извлечь тела, так как не видел другого пути для достижения своей цели. Ему было необходимо изучить анатомию. Он только что начал работу над своей первой объемной скульптурой увеличенных размеров – Геркулесом ростом почти 2,4 метра.
Микеланджело задумал этот проект в память о своем недавно скончавшимся наставнике и покровителе Лоренцо ди Пьеро Медичи. Перед тем как приступить к работе над Геркулесом, он создал множество небольших скульптур, но среди них не было ни одной, во-первых, объемной и, во-вторых, полностью оплаченной. Геркулес стал для него как для профессионального скульптора первым крупным проектом. Он мыслил и действовал уже не как новичок или любитель: уговорил начальника строительства Флорентийского собора продать ему старую глыбу мрамора, лежавшую без дела на соборном дворе. На покупку мрамора он потратил почти все свои сбережения, накопленные за два года работы во дворце Медичи, – пять золотых флоринов. После смерти Лоренцо Микеланджело был вынужден вернуться домой к нищему отцу, который скептически относился к творческой деятельности сына и надеялся, что тот займется коммерцией.
Чтобы получить благословение отца, Микеланджело солгал, сказав, что скульптуру ему заказали и мрамор купил заказчик. Он также заявил, что во время работы над проектом ему будут ежемесячно выплачивать небольшую сумму. Это было рискованно: если бы проект не окупился, Микеланджело, скорее всего, пришлось бы уступить желанию отца и отказаться от своей мечты. Устроившись в мастерской при соборе, Микеланджело начал лепить Геркулеса из пчелиного воска, но быстро понял, что ему не хватает мастерства для создания чего-либо, отражающего истинную человеческую форму.
«Как я могу создать даже грубый эскиз фигуры, если… не знаю, чего именно… добиваюсь? Что в таком случае я могу показать, кроме внешнего облика, вздутий и изгибов тела, очертаний костей, нескольких приведенных в действие мускулов? Все это лишь следствия. А что я знаю о причинах? О внутреннем устройстве человека, которое скрыто под внешним покровом и которого не видит мой глаз? Откуда мне знать, как то, что находится внутри, придает форму наружному, которое я только и вижу?»
