(Из записок школьного психолога)
До сих пор снится сон, что я не подготовился к уроку, надо отвечать, а я рот не могу открыть. Такая мука! Просыпаясь, понимаю, что уже вырос, с радостью гоню сон прочь. Я – взрослый! Несмотря на многочисленные предложения преподавать философию в вузах, даже из областных центров, я решительно пошел в родную школу психологом.
Школьный коридор наполнен ученическими страхами, прошлыми и нынешними, как воздухом. Необычно оказаться взрослым в школе, где прошла большая часть детства. Вот подоконник, свидетель редкой радости. Мой школьный приятель Димон однажды во время перемены вырос в окне на втором этаже, поразив ребят и учителей. Мой вклад в этот трюк тоже был, хоть и скромный: помог перенести строительную лестницу к окну и вовремя открыть щеколду. Даже завуч Мариэта Петровна с величественным, как памятник, бюстом, не кричала, а замерла, как вкопанная. Шутка удалась, несмотря на вызовы наших мам к завучу. О ней еще долго вспоминали со смехом и похлопывали Димона по плечу.
Да, я хорошо помнил ученические годы и рассчитывал, что меня с радостью встретят и учителя, и дети. И тем, и другим, как оказалось, наплевать на меня вместе с психологией. Наверное, у противоборствующих сторон выработался определенный баланс, который всех устраивал. Кто на него посягал, становился общим врагом.
Мне долго не хотели выделить ставку и комнату психологической помощи, предлагая вместо этого вести беседы о вредных привычках, вдобавок к урокам обществоведения. Я сопротивлялся как мог, ссылаясь на то, что школьные психологи существуют не для этого.
– Вы что, собираетесь сидеть в кабинете и за это получать зарплату? – удивилась Мариэта Петровна. – Странный вы какой‑то психолог.
«Хорошо, что не «сраный» – подумал я про себя.
Я предложил в качестве теста на нужность провести небольшое исследование в девятом классе по методике Элвина Тоффлера: написать сочинение, как ребята представляют свою жизнь через пять лет, через десять, через пятнадцать. Думал, в результате покажу, что может психология.
Пол-урока девятиклассники думали, пытались советоваться друг с другом, несмотря на мои уговоры. Наконец, один парень, явно не из отличников, сказал:
– Все, у меня поперло.
Глядя на него, и другие стали писать.
Сочинения были анонимными, но я сразу отложил листок вдохновенного девятиклассника.
«Каким я вижу свое будущее? Я задумывался над этим вопросом, но никогда всерьез. Это была мимолетная мысль, которая не задерживалась надолго в голове. Жизнь через пять лет мне сложно ещё представить, так как передо мной стоит выбор: учиться дальше или пойду в армию. Ну, если буду дальше учиться в каком‑нибудь колледже, то, я думаю, что моя жизнь не очень изменится. Просто я стану старше. Но может быть и другой поворот событий, если я сразу после школы пойду в армию. Там моя жизнь может конкретно поменяться. Но я думаю, что мой независимый характер не поменяется. Через десять лет и даже раньше я буду жить отдельно от родителей, а значит мне придется разрываться на два фронта – учеба и работа… Но не будем о грустном, пускай все будет хорошо. Я также не исключаю женитьбы в этот период жизни. Через пятнадцать лет я буду думать, наверно, правильно ли я выбрал профессию и спутницу жизни».
Одна девушка написала коротко: «Мои мечты. Через пять лет я бы хотела, чтобы меня показали по телевизору, и я стала бы знаменитой! Через десять лет я бы хотела, чтоб у меня были СОБСТВЕННЫЙ дом, СОБСТВЕННАЯ машина, СОБСТВЕННАЯ лошадь, и чтоб с моей семьёй все было ПРЕКРАСНО!!! Думаю, этого хватит и на следующие пять лет».
Юноша с претензией на оригинальность написал: «Через пять лет, когда мне будет уже целых двадцать, я думаю, что моя жизнь мало изменится. Я так же буду жить в неуютной коммуналке с мамой и собакой, которая меня ненавидит, потому что мы с этим мохнатым уродом никак не можем найти общий язык. Ну, возможно, его уже не будет, и, наконец, у меня появится кошка. Я соберу пяток друзей отпраздновать это событие в пивнушке. А потом все эти уроды как всегда набухаются, но я конечно же нет, потому что дома меня ждёт Мама. Если я сдам в школе всё хорошо, то поеду в Москву.
Буду работать официантом в ресторане, учится в ВУЗе. Если некоторые мои друзья не помрут, то они тоже переедут в Москву. Может, от тоски буду волонтёром в кошачьем приюте. Не хочу проживать скучную и унылую жизнь, а для того чтобы проживать жизнь весело и интересно, обязательно нужны деньги!»
К сожалению, подавляющее большинство сочинений были примитивными и тусклыми.
На педсовете я попытался поговорить о результатах. Диагноз неутешительный: большинство не задумывается о будущем, нет мотивации для учебы и вообще роста. Ребят надо учить мечтать, ставить цели и продумывать пути их осуществления. Энтузиазма мое сообщение не вызвало.
– Все решает не мечта, а ЕГЭ, – объяснили мне. – Нет высокого балла – никакая мечта не поможет.
Все‑таки я получил кабинет, если таковым можно назвать каморку, которая до этого была комнатой отдыха охранника, нажив в его лице врага. На мое «Здравствуйте», он отворачивался, как будто бы я был невидимкой. Разве я виноват, что детям для бесед необходимо свое пространство?
