Середина июля. Днем нещадно палит солнце. Вечером же, наоборот, ощущается приятная прохлада. Пока в воздухе стоит нежный аромат сирени, отчего кружится голова. Ветер мелодично шуршит кронами берез, выстроившихся в ряд вдоль дороги, и разбавляет шум проезжающих мимо машин.
Лето в самом разгаре, поэтому сухой июльский жар кажется удушающим, но приятным. Каким-то родным. До боли знакомым. Он ощущается совсем по-другому: будто хранит в себе сладость и волшебство, из-за чего хочется дышать полной грудью и наслаждаться моментом. Моментом счастья, которого в последнее время так мало.
Дети на площадке заливисто смеются и играют в чехарду, а когда падают на песок, тут же радостно вскакивают и снова начинают запрыгивать друг другу на спины. Взрослые же с улыбками наблюдают за ними, переговариваясь между собой, и тоже впитывают летнее тепло, уютно расположившись на скамеечках. Несколько пожилых пар прогуливаются вокруг парка и молча, наслаждаясь суматошной беготней детворы, держатся за руки. Они, как и я, непроизвольно вспоминают детские годы, жалея, что не успели как следует проникнуться этим беззаботным временем. Ведь все мы в тайне иногда хотим вернуться назад. В ту пору, когда не было никаких забот, взрослых решений и трудностей. А царило лишь веселье, наступали теплые вечера с друзьями и начинались целых три месяца летних каникул.
Я неспешно иду по тротуару, невольно залюбовавшись игрой детей, и думаю о том, как же приятно, наконец, спустя столько лет оказаться дома. Передо мной мелькает фасад знакомого ФСК, где мы компанией проводили все свободное время вместе. Поэтому решив ускорить шаг, направляюсь к нему, зная, что за поворотом скрывается извилистая дорога, ведущая к школе.
Заворачиваю за угол и непроизвольно останавливаюсь, не смея продолжить путь. Аллея из карликовых растений с фиолетовыми цветами указывает мне дорогу, но я не двигаюсь с места, чтобы насладиться сладким ароматом и придаться воспоминаниям.
Одиннадцать лет я ходила по этой дороге. Каждый день встречалась тут с одноклассниками: мы наперегонки бежали к школе, боясь опоздать на уроки, потому что вахтерша тетя Валя ни за что бы не пустила нас на порог гардероба после звонка. И все одиннадцать лет, взявшись за руку с дедушкой, я гордо шагала на первую линейку в новом учебном году.
Только теперь, одиноко стоя на этой аллее, я вдруг понимаю, как много утекло лет, скольких людей потеряла из своей жизни. И как сильно я скучаю по дедушке, который больше никогда не возьмет мою ладонь в свою и не сожмет ее, придавав мне сил.
– Рина!
Я вздрагиваю от громкого голоса подруги и поворачиваюсь. Юлька бежит ко мне на высоченных каблуках, на ходу докрашивая губы красной помадой. Маленькая сумка болтается у нее на сгибе локтя, и она поправляет ее при каждом шаге, нервно дергая плечом. На моих губах тут же расцветает улыбка от такой знакомой картины, и я вновь поддаюсь воспоминаниям.
С Юлей мы дружим со времен яслей. Кажется, мы даже не раз делили один горшок на двоих, а после, когда перешли в школу, стали обмениваться цветными ручками и тетрадками с изображением Димы Билана. Юлька Коньярская всегда была самой веселой и заводной девчонкой в нашей дружной компании, поэтому внимание мальчишек постоянно преследовало ее всю нашу школьную жизнь. Она, яркая и лучезарная, покоряла сердца, влюбляла в себя старшеклассников и всегда дарила мне поводы для улыбок.
– Фух! – с облегчением выдыхает Юля, наконец-то догнав меня, и небрежно поправляет свои кучерявые светлые волосы. – Ну все, я готова!
Я тихо смеюсь, оглядывая подругу. Белая шифоновая юбка с разрезом вдоль бедра немного скосилась набок, а красный топ слегка приподнялся, предоставляя мне прекрасный вид на тонкие ребра, на которых красуется несколько маленьких татуировок. И я бы с удовольствием предупредила Коньярскую, что еще немного, и ее грудь вывалится на всеобщее обозрение, но решаю оставить это на потом. Пусть немного покраснеет.
– Ты провела в душе два часа, натираясь до скрипа, после сидела около зеркала еще столько же, и только сейчас, опять опоздав, говоришь, что готова? Уверена? – поддеваю я подругу.
– Иди ты в жопу, Николаева! Сегодня важный день, я должна выглядеть неотразимо. Поэтому сахарная эпиляция стоила всего потраченного времени! – Юля гордо вздергивает подбородок и шагает вперед, виляя бедрами слишком уж откровенно. – И если мы опоздаем и я не смогу показать Усову, что он потерял, я тебя убью.
– Что? – Я снова улыбаюсь и преодолеваю расстояние между нами, чтобы идти с Юлей рядом. – Из-за меня?
– А я, что ли, по-твоему, стою тут и смотрю по сторонам?
– Коньярская, ты неисправима. – В этот раз я от души смеюсь и краем глаза улавливаю, как Юлька тоже улыбается, понимая, что это все-таки она сегодня бессовестный опоздун.
– Кто бы говорил. Сама-то вон как вырядилась. – Подруга кивает на меня, снова поправляя сумочку, а я слежу за ее взглядом и тяжело вздыхаю.
Конечно, я тоже оделась подобающе для такого мероприятия, как встреча выпускников. Но рекорд пребывания перед зеркалом, который давно побила Коньярская, слава богу оспаривать не стала, лишь нанеся на глаза черную тушь и подкрасив губы простым блеском. Все-таки десять лет прошло: нужно выглядеть хорошо для своих двадцати семи.
