Пока прошла бессонница, пока
Температура спала до нормальной,
Походка стала более легка,
А мысль точна, как прежде, и печальна,
Есть несколько дозволенных минут
(Уж так заведено) в строках неровных
То выразить, что, может, не прочтут,
А может, через годы будут помнить —
Но здесь пора сказать: «Не всё ль равно?» —
Ты спросишь сам себя, зачем ты пишешь,
Ответишь сам себе: коль нам дано
Услышать то, что для кого-то тише
Звучит, чем слух способен воспринять,
Кому ещё корпеть над стенограммой
Неведомого, отражая рябь
На глади вод, где утра сон туманный,
Где сумерки взрезает тонкий луч,
Где забываешь вмиг о даре речи
В той тишине, где так мороз колюч,
Где снег ложится хлопьями на плечи,
Где запах свежих трав и старых книг
Смешались в тот знакомый с детства запах,
Где ты читал в покос, где сон возник
Из ничего, из ветра, солнца, лапок
Той мухи, что шагала по щеке,
Но от движенья резкого вспорхнула,
Где в вышедшей из берегов реке
Одна твоя калоша потонула,
Где августовский ливень по ночам
Шумит, как в тот последний день, по крыше, —
Любой из нас, кто это примечал,
Запомнил это, кто всё это слышал,
Захочет повторить, – но вот и та
Благая цель потраченным чернилам:
Зачем ещё на белый снег листа
Бросать стихи – горсть высохшей рябины?..
