– Доброе утро! Вы так быстро приехали. Я думала, придется ждать дольше.
Мелани Уотсон всеми силами старалась скрыть чувство облегчения, охватившее ее при появлении таксиста. Она копила деньги, чтобы начать новую жизнь вдали от своей семьи – тети, дяди и двоюродной сестры. Денег до сих пор не хватало, но этим вечером она уже успела очень ясно ощутить, насколько выматывает душу жизнь среди людей, которые постоянно встают в позу и используют окружающих в своих целях вместо того, чтобы любить их и принимать их такими, какие они есть.
Теперь, освободившись от власти семьи, Мел решила уехать сразу же, независимо от своего финансового положения.
Мел дождалась момента, когда кузина ушла в свою комнату, а дядя с тетей легли спать. Она вычистила кухню до блеска, не оставив ни единой соринки (поскольку предпочитала всегда доводить начатое до конца), а затем вызвала такси, написала родственникам записку, упаковала свои вещи в чемоданы и выставила их на тротуар.
Она старалась сосредоточить внимание на очертаниях пригородных домов, казавшихся серебристо-серыми в дымке раннего утра. Скоро взойдет солнце, и туман рассеется. Настанет новый день, который будет лучше вчерашнего – только бы не уснуть до тех пор!
Мел чувствовала себя довольно странно. Голова неприятно гудела. Нет, она не была на грани обморока, но что-то явно было не в порядке.
– Сейчас отличное время для поездки. Так тихо и спокойно! – Это звучало обнадеживающе – хоть что-то хорошее посреди полной неразберихи.
– Я неважно себя чувствую. У меня была аллергия, и я лишь сейчас приняла лекарство от нее, которое действует на меня намного сильнее, чем я предполагала, – призналась Мел с откровенностью, которую она могла себе позволить в силу того, что ее собеседник был совершенно незнаком ей.
Она нашла лекарство в тайнике Николетты, своей кузины, когда та провожала гостей. Возможно, Мел поступила не лучшим образом, но она была в отчаянии.
– Но я готова уехать. Отвезите меня в мельбурнский аэропорт, пожалуйста. – Мел старалась говорить бодрым голосом, но не могла скрыть крайней усталости.
– Я приехал раньше, чем планировал. Рад, что вы готовы.
Ей показалось, что он добавил что-то вроде «Рад и несколько удивлен», прежде чем он продолжил:
– Мне приятно, что вы настроены решительно, несмотря на проблемы с аллергией. Могу ли я поинтересоваться, что ее вызвало? – Таксист поднял брови, будто не вполне понимал ее.
Что ж, логично. Мел и сама себя не могла понять. Она выполнила все свои обязательства – приготовила всю еду, включая красиво сервированные десерты, для званого ужина, несмотря на придирки со стороны родственников, и прибралась на кухне после того, как все закончилось.
Теперь ей нужно было ответить что-то остроумное, но ее мозги не слушались – они засыпали на ходу, как водитель трамвая после целого дня работы – или как девушка, принявшая максимальную дозу лекарства от аллергии после бессонной ночи.
– Моя кузина купила новые духи, брызнула ими, когда я была рядом, а я возьми да и упади в обморок. Похоже, у меня аллергия на гардении. – Мел попыталась собрать остатки чувства юмора – она знала, что еще не утратила его окончательно. – Просто не дарите мне большие букеты этих цветов, и все будет хорошо.
– Я об этом позабочусь. Вы правы – в этот ранний час очень приятно ехать по городу. Мельбурн прекрасен даже в предрассветной дымке. – Он говорил серьезно, глядя ей в глаза. Затем его взгляд скользнул от глаз Мел к тому месту на ее щеке, где в момент улыбки появилась ямочка – а потом исчезла. Может, эта ямочка скрасит ее опухшее лицо? Мел в этом очень сомневалась.
Она тоже внимательно посмотрела на собеседника. Не смотреть на него было трудно, поскольку он был просто великолепен – стройный и высокий, ростом чуть выше шести футов. Мел заморгала, стараясь получше разглядеть его.
Кроме того, он говорил с прелестным акцентом. Французским? Нет, но явно европейским, и он очень шел к его загорелой коже, черным волосам и почти царственной манере держаться. У него были широкие плечи – как раз настолько широкие, чтобы женщина могла положить на них голову и почувствовать себя в безопасности.
На нем был неброский костюм, выглядевший, однако, очень дорогим, что было необычно для таксиста. А его глаза оказались не карими, а чудесного ярко-синего цвета.
– Я бы хотела прилечь. – Возможно, это объясняло ее реакцию на его широкие плечи, которые казались ей все привлекательнее.
– Думаю, сначала лучше бы погрузить в машину ваш багаж, Нико… – Окончание слова было заглушено двойным гудком устройства для разблокировки багажника. Он взял первые два чемодана.
Должно быть, при заказе такси она сообщила свое полное имя – Николь Мелани Уотсон. С восьми лет – с тех пор как она стала жить с тетей и дядей – ее называли только вторым именем, и обращение по первому имени прозвучало для нее непривычно и даже вызвало у нее небольшую дрожь, поскольку было произнесено с экзотическим акцентом и мелодичной интонацией.
