Хотите узнать, как выглядит изнутри гигантский муравейник, в котором живут сумасшедшие насекомые? Загляните в самом конце года в любой торговый центр.
Вот уже несколько лет подряд я даю себе обещание, что в ноябре займусь приобретением сувениров для всех друзей, тщательно составляю список подарков, кладу его в кошелек и… вспоминаю о нем тридцатого декабря, когда орды таких же непредусмотрительных людей, как я, Виола Тараканова, штурмом берут прилавки.
Я остановилась посреди галереи, ох, зря сравнила магазин с муравейником, думаю, трудолюбивые мурашки не носятся по родному дому, толкая перед собой тележки, доверху набитые всякой ерундой.
– Наталья! Давай быстрее в отдел электротоваров! Там скидки на аэробруки, – заорал стоявший рядом со мной мужчина.
– Петя, а че это за фигня такая? – спросила его спутница. – Аэробруки эти зачем? Что с ними делать надо?
– Не знаю. Отстань с глупыми вопросами, – зарычал муж, – без тебя мозг вскипел. Слышишь, что говорят? Семьдесят пять процентов минус. Почти даром отдают. Купим один аэромрук или аэропрук твоей матери, второй моей – и гора с плеч.
– Аэробрук, – поправила супруга. – И что они с ними делать будут, Петя?
– Не знаю, – фыркнул Петр, – не моя забота. Я внимание проявил, подарил, а они пусть разбираются, куда лабуду девать.
– Нельзя им одинаковое дарить, – возразила жена, – твоя мать обидчивая, как подросток. Узнает, что ей со сватьей одно и то же под елку сунули и…
– Захлопнись, Наташка, – приказал супруг, – твоя мать геенна огнедышащая, она с моей мамулей из-за вредности характера не общается, не узнает никогда, что им всучили.
– Моя мама святая! – возмутилась Наталья. – А твоя – змея в мармеладе. Всем улыбается, а потом…
Петр пнул тележку ногой и убежал куда-то в глубь стеллажей, забитых товаром. С воплем «Правда глаза колет» жена бросилась за ним.
– Внимание! В отделе спорттоваров девяностовосьмипроцентная скидка на ласты, – загремело с потолка, – тотальная распродажа. Купившему три пары четвертая в подарок. Модная расцветка «розовый желток», нанотехнологическая застежка, они безразмерные, прекрасный подарок для всей семьи. Папа, мама, бабушка и дедушка, ласты надевайте, весело гуляйте. Только один час! Только у нас. Очень выгодно. Вы экономите девяносто восемь процентов. Джингл беллс, джингл беллс! Новый год приходит к нам, ласты он приносит вам!
Я замерла с открытым ртом, ощутила толчок в спину, обернулась и увидела потную красную женщину, которая, бормоча себе под нос:
– Ласты, ласты, ласты, – неслась вперед.
Я рванулась за ней, почти добежала до спортивного отдела и притормозила. Вилка! Очнись. Зачем тебе в разгар зимы приспособление для плавания, да еще цвета «розовый желток»? А нанотехнологическая застежка скорее всего обычное, маленькое крепление. Я впала в гипнотическое состояние, заразилась от толпы желанием купить абы что по дешевке.
– Джингл беллс, джингл беллс, – понеслось с потолка, – хеппи Новый год, всем подарки он несет. В отделе игрушек телескопический ластик. Скидка семьдесят девять процентов. Оригинальный дизайн, вкус клюквы в сахаре. Лучший новогодний подарок детям.
Я, скинув с себя оцепенение, вызванное рекламой ласт, снова впала в каталепсию. Ластик со вкусом клюквы в сахаре? Вроде им стирают следы карандаша. Или кто-то пьет чай вприкуску с «резинкой»? Все перед приходом Деда Мороза сошли с ума?
– Мама, хочу праздничные уши, – произнес тоненький детский голосок.
Я повернула голову и увидела семейную пару с тремя детьми: мальчиком лет тринадцати, очень высокой девочкой, примерно на год постарше, и дошкольницей, одетой в ярко-розовый свитер с надписью «Barbie» и темно-синие джинсы.
– Мама, – ныла малышка, – праздничные уши! У всех есть! А у меня нет. Хочу-у-у!
Мать, перебиравшая на полке кружки, оторвалась от увлекательного занятия.
– Где их берут?
Дочка показала пальцем на контейнер, из которого торчали ободки с прикрепленными к ним на длинных пружинах двумя большими разноцветными кругами с пришитыми по краям бубенчиками.
– Вот! Хочу.
– Леша, возьми ей пару, – попросила женщина мужа, который стоял, опершись о набитую всякой всячиной тележку.
Супруг перевел взгляд на ценник.
– Четыреста рублей?! Да никогда.
Губы крошки начали кривиться, ее глаза наполнились слезами.
– Хочу-у-у…
– Желание развивает характер, – отрезал отец, – можешь обораться, Светка, но ты их не получишь.
Капризница села на пол и зарыдала. Девочка постарше закатила глаза и отошла в сторону, мальчик остался около родителей.
– Леша, – зашипела жена, – тебе жалко четыре сотни? Это цена нашего спокойствия. Если Светка сейчас эту дрянь не получит, она будет рыдать, изведет всех, в конце концов ты сам ей что угодно дашь, лишь бы замолчала.
Алексей выпрямился:
– Катерина! Четыреста целковых с неба в рот не падают. Я нефть у народа не ворую, деньги у пенсионеров не тырю.
– Ой, перестань, – отмахнулась жена, – подумаешь, четыреста деревянных.
– Хочу-у-у, – рыдала Светлана, – а-а-а-а!
Мальчик наклонился к сестре:
– Пошли, куплю тебе ушки.
Сестренка засучила ногами по полу.
