Повизгивая, бежала соседская собака. Пятилетний мальчик, ничего не подозревая, стоял с рогаткой в руках. В этот момент он чувствовал себя победителем, ещё немного и он станет большим и сильным, как отец, и никогда не даст себя в обиду. Когда ты маленький, любой может заставить тебя плакать. А ты, вытерев нос рукавом, грозишь ему кулачком, стоишь с испачканными коленками в луже. Больно, но терпишь, пытаешься очистить одежду от грязи, потому что попадёт. Часто Рустему доставалось просто так, ни за что, как он считал.
Лето в этом году стояло жаркое. Где-то недалеко в роще пели птицы, в зелёной траве прыгали кузнечики, а над цветами порхали бабочки, узкая тропинка вела к речке, вода в этом году, как парное молоко. Забыв обо всём, Рустэм понёсся к этой манящей прохладе. До вечера он нырял и плавал, насладившись вдоволь купанием, он заметил, что начало темнеть. Со страхом он вспомнил, что бросил овец в поле и если они не придут в сарай, ему сильно влетит. Сердце колотилось с бешеной силой, стада на поле не было. Он набрался смелости, и пошёл домой. В загоне для лошадей, в сарае, нигде нет. Трясясь от предстоящей расправы, он постучал в дверь. На пороге стоял отец с ремнём в руках, мама тихо плакала.
Рустем шёл по улице, и плакал от обиды. Он ничего не мог сделать, чтобы защитить её, вот тогда он поклялся, что когда вырастет большим, станет ей защитником.
Шла гражданская война в Таджикистане. Настало время настоящих мужчин. Тысяча девятьсот девяносто третий год самый тяжелый за период боевых действий. Весна. Еще не спало напряжение. Страсти накалены до предела…
– Эй, Руслан, неси скорее патроны в окоп Михалыча. – Так мы нашего командира называли. Мудрый был человек. Жаль не дожил до победы.
– Я – Рустэм! Уже несу. Михалыч, держись. – Крикнул парень, словно перекрикивая пули, разрезающие воздух вокруг.
– Тьфу Ты. Никак не привыкну к твоему имени. Не держи зла сержант. Все под пулями ходим.
– Лёха переставил кассету с Цоем в плейере, который висел на ремешке через плечо, и пополз на разведку в сторону восточного холма. Туда, где затаились духи.
В тот же миг его накрыло взрывной волной. Рустэм начал терять сознание. Почему-то перед глазами возник отец: «Рустэм! Ты уже взрослый, тебе одиннадцать лет. Каждый человек должен знать историю своего рода»!
Он плохо отличал вымысел от реальности, наверное, ему это виделось в бреду. Снова и снова он слышал слова: «Ты Чингизид, сынок, далёкий потомок Чингисхана. Мы ведём род от его старшего сына Джучи»…
Рустэм потерял много крови и больше он не мог контролировать сознание. Его жизнь висела на волоске.
Поле затянуло дымом и огнем. Ржали лошади, лаяли собаки. Битва продолжалась долго, но наконец-то найманы победили татар. Люди Есугея стали собирать раненых, на поле боя они подобрали раненого юношу. Кто-то сказал: “жив! Возьмём его с собой. Придёт в себя, разберёмся”. В сознание он не приходил. Есугей в этом бою получил смертельное ранение.
* Есугей-баатур приходился третим сыном Бартан-баатура, внуком Хабул-хана, первого общемонгольского хана. Хабул-хан имел семерых сыновей, которые дали начало роду Киат.
* Перед войной с татарами Есугей во время охоты встретил меркита Эке-Чиледу и его невесту Оэлун из племени олхонут. Изумившись редкой красотой девушки, он вернулся за своими братьями Некун-тайджи и Даритай-отчигином и освободил её. По тем тяжелым временам это было обыкновенное умыкание невесты, хотя всё-таки даже тогда полагалось спросить её мнение и получить согласие. Но с такой мелочью не посчитались, и Оэлун стала первой женой Есугея.
* Трудно было найти лучшую подругу, и столь же трудно нажить более непримиримых врагов, чем воинственные меркиты, которые не забывали ничего. Таким образом, монголы, которым предстояла война с южными соседями – меркитами, причём всамый не подходящий момент. Медовый месяц Есугея оборвался в самом начале – разгорелась война с татарами за кровь Амбагая.
В курене возник шум, послышались крики, топот множества ног. Оэлун выглянула из юрты. Люди бежали мимо, вверх по пологому склону сопки, возбужденно размахивали руками.
В курене возник шум, послышались крики, топот множества ног. Оэлун выглянула из юрты. Люди бежали мимо, вверх по пологому склону сопки, возбужденно размахивали руками.
– Едут! Наши воины едут! – Кричали вокруг.
– Ну вот, – сказала Оэлун, – вот…
– Пошли смотреть! – Поддержал её Хо.
– Пошли, – Оэлун последовала за мальчишкой.
Они поднялись на сопку. Там внизу была видна речка, а по долине медленно шло войско Есугея. Впереди шли конники, за ними закрытые и открытые повозки и повозки с неразборными юртами, за обозом снова конные. Войско приближалось. В ожидании все затихли. Оэлун искала среди воинов Есугея, но его среди них не было. Она протиснулась сквозь толпу, ей еле удалось выбраться. Потеряв из виду Хоахчин (служанку), она пошла в свою юрту…
Курень шумел на все голоса. Гул не утихал еще долго. Оэлун вслушивалась в шум за юртой, то садилась у очага, то опять вскакивала. Она не знала, радоваться ей или горевать. Если Есугей погиб, что с ней будет? За, что такая доля, мать – земля?
