Орбитальная станция «Рея».
Моя смена в медблоке закончилась. Я шла по узкому коридору к каюте, когда на меня налетел незнакомый мужчина.
– Анна Юрьевна?
Я непонимающе кивнула.
– Лазарева Анна Юрьевна? – уточнил он.
– Да. А в чём собственно…
Договорить я не успела. Мужчина грубо схватил меня за руку выше локтя и потащил по коридору. От неожиданности я опешила.
– Почему вас не было на рабочем месте? – спросил он с такой интонацией, будто я прогуляла работу или ещё хуже.
– Моя смена закончилась, – бросила я зло и попыталась вывернуться. – Да прекратите! Что вы делаете?! Кто вы, чёрт вас дери?
– Вы мобилизованы на звёздный крейсер «Сокол-3». Он стартует в ближайшее время, – сказал незнакомец, не сбавляя шага и даже не поворачивая лица.
– Чего?! – я так удивилась, что перестала сопротивляться, а просто перебирала ногами. – Военный крейсер?
– Согласно предписанию, мы не можем стартовать без судового врача.
– Я-то здесь причём? – заорала я. – Я не судовой врач!
Мужчина остановился, больно меня встряхнул и зло произнёс:
– В вашем досье, помимо прочего, значится «Лечебное дело».
– Да, но у меня нет опыта работы судовым врачом, – перебила я.
– Формально вы подходите. Других вариантов тут нет. Нам нужно стартовать.
«Какого чёрта?! Я гражданский специалист. Ни на какой крейсер не пойду. Бред какой-то», – подумала я и приготовилась вырываться.
Мужчина уловил это движение, отпустил руку и схватил меня прямо за шкирку.
– Вы хотите уклониться? Знаете, что это уголовно наказуемо? – проговорил он.
– О чём вы? Я гражданский специалист.
– «Рея» теперь под юрисдикцией военного ведомства.
Грубиян продолжал тащить меня по коридору.
– Да перестаньте! – я попыталась скинуть его руку. – Сама пойду. У вас всегда в ходу такая грубость?
– Нет времени на любезность, – он крепко схватил меня за запястье и продолжал тянуть вперёд.
Я только заметила, что коридор закончился, мы находились перед ангарами. Немногочисленные присутствующие таращились на нас.
– Я ничего не умею, – как-то неожиданно жалобно промямлила я.
Грубиян только вздохнул.
Так я оказалась на челноке. Незнакомец сам усадил меня в кресло, пристегнул ремни. После начал перечислять стандартные процедуры при экстренной мобилизации требуемого специалиста:
– Все, кому следует, будут оповещены, включая родственников. Все соответствующие документы направлены. Также не следует беспокоиться о вашем рабочем контракте, основные выплаты сохраняются, – он уже сидел в соседнем кресле и возился с ремнями.
Грубиян вроде бы представился, но я то ли не услышала, то ли не запомнила.
– Ваша должность скорее формальная. От вас не потребуется действий вне вашей компетенции, – добавил он.
На меня накатило оцепенение. Отстыковку я не почувствовала, но характерный гул нарастал, челнок следовал к кораблю. А я пыталась собраться с мыслями: «Насколько вообще правомочны такие действия? И что мне теперь делать?»
Похоже, я совершила несколько фатальных ошибок. Во-первых, выбрала медицинское образование. Во-вторых, согласилась на пятилетний рабочий контракт на орбитальной станции «Рея». Изначально это было спокойное и безопасное место, перевалочный пункт на одной из транспортных магистралей. За годы обстановка менялась, конфликт обострялся, на «Рее» всё чаще швартовались военные суда.
Казалось, линия столкновений приближается с каждым месяцем. Наша станция становилась всё более многолюдной. По большей части прибывали специалисты с военным чином. Вместе с населением станции росли мои рабочие обязанности. Пациентов становилось больше. Я занималась последствиями прыжков и прочими недугами, связанными с пребыванием человека в космосе. Встречались и химические ожоги, и отравления разной степени, серьёзные травмы, вызванные экстренным прыжком с неполным циклом защиты. Я знала всё о побочных эффектах прыжков и почти ничего о них самих.
В детстве у меня была мечта: оказаться на борту научно-исследовательского звездолёта. В инженеры я не годилась, в учёные тоже, вот и выбрала космическую медицину. Война внесла свои коррективы. Исследовательские миссии были отозваны, а звездолёты спешно перестроены в военные суда. Так, в свои двадцать восемь лет я оказалась на станции «Рея» в должности второго врача.
От мыслей отвлекло движение рядом. Грубиян зашевелился, задев моё плечо. Он на меня не смотрел, лицо напряжённое, коротко стриженные волосы, седина на висках. Внезапно мне стала неприятна его близость, теснота челнока, то, как сиденья лепятся друг к другу, как касаются наши плечи. Я думала только о том, как хочу оказаться в своей каюте на «Рее», чтобы всё это было сном.
* * *
Крейсер «Сокол-3», как и все военные межзвёздные суда, имел крошечные жилые помещения и огромные грузовые отсеки. Служебные и жилые помещения состояли из трёх основных блоков: отсек гибернации, он же жилой, так как капсулы многофункциональны; медотсек, совмещённый с научным, и рубка. Санузел и пищеблок вообще сложно назвать помещениями. Это всё, что я успела увидеть.
