– Орлов, тренировка окончена, зал уже закрывается. – Пробасил тренер Никиты по самбо, устало, но с гордостью наблюдая, как его подопечный выполняет упражнение.
– Тренер, мне один подход остался и все, – не сдавался мальчик.
– Все парни уже переоделись и ушли, и родители тебя давно ждут.
– Две минуты, тренер! – еле дыша, настаивал на своем Никита.
– Ладно, закончишь, выключи свет. Красная кнопка. – Коренастый мужчина показал широкой ладонью на выключатель и вышел из душного зала в тренерскую.
В дверном проеме мелькнуло взволнованное лицо Никитиной мамы. Родителям во время тренировки ни под каким предлогом нельзя присутствовать в спортивном зале, иначе самбисты-дошколята начнут вести себя, как дома: позволят себе плакать, начнут ковырять в носу или вообще засыпать. И первое, и второе, и третье очень травмоопасно, особенно, если стоишь в спаринге с соперником, к которому не пришла мама.
Надежда Владимировна просочилась в приоткрытую дверь, задев округлившимся животом дверной косяк. Украдкой помахала сыну и тихонько села на лавочку при входе. Боевой настрой на последний подход у Никиты тут же улетучился, будто его ветром сдуло.
– Ну мама! – в чувствах буркнул мальчик.
Никита все бросил и, нахмурившись, прошел мимо нее в раздевалку. Надежда Владимировна еще не успела выйти из спортзала, ее сын вернулся и молча стукнул по красной кнопке выключателя.
– Чуть не забыл, – уже с улыбкой сказал Никита маме.
Распаренный после душа Никита лежал в своей кровати и задумчиво смотрел в окно на черное небо. Мысленно мальчик путешествовал между планетами Солнечной системы и улетел бы за ее пределы, если бы не отвлекал вой Левы, доносившийся из ванной.
Никита уже был одет в пижаму. Осталось дождаться мытого Льва, чтоб папа подстриг им обоим ногти и почистил уши. Только после выполнения всех гигиенических процедур можно будет наконец почитать перед сном до дыр зачитанную энциклопедию про космос, которую Никите подарили на Новый год.
Устав ждать, Никита вздохнул, подошел к окну и прижал лоб к холодному стеклу. Разглядывать небесную чернь мешал включенный свет. Оставаться одному в полной темноте было все-таки страшновато, поэтому Никита закрылся от света ладошками и уставился вдаль. Теплый воздух изо рта делал прозрачное стекло мутным. Когда папа на плече внес в комнату брыкающегося Левку, завернутого в полотенце, Никита выводил пальцем кружки на стекле, созерцая, как быстро они пропадают, стоит только перестать выдыхать на стекло.
Левка ревел. Несколько часов назад мальчики с родителями вернулись из парикмахерской. Никита был подстрижен не слишком коротко, но аккуратно. Единственное, что его смущало, так это название стрижки – модельная. Мальчик принял решение скрыть эту информацию от друзей в саду, чтоб они не подумали, будто его подстригли как девчонку. Лев же был практически лысый! Причиной побрить мальчика коротко стал выкромсанный руками самого Левы кусок челки.
– Ну все, сынок, все уже закончилось, погляди какой ты теперь чистенький.
– Я не люблю мочить голову! Зачем ты ее намочил?! – негодовал Лев.
– Я тебе уже говорил, Левушка, мыться нужно чтоб быть чистым и здоровым. Понимаешь? Кто не моется, у того червяки в ушах заведутся.
– Не-ет! Это неправда! Не заведутся! Ты меня обманываешь!
– Левка, да хватит тебе шуметь, ты ведь уже помылся! Было, да прошло… – задумчиво сказал Никита. На стекле расплылось новое мутное пятнышко и сразу начало пропадать.
– Сынок, ты чего высматриваешь? – одевая в пижаму набыченного Льва, поинтересовался у Никиты Александр Олегович.
– Да так, просто… Пап, давай уже читать.
Никита с книгой в руках забрался на освободившиеся колени отца, Лев в это время уже свернулся калачиком под одеялом. Малыш дулся. Непонятно, что он не любил больше: мыться или стричь ногти. Никакие аргументы родителей про вред скапливающейся под ногтями грязи не срабатывали, когда речь шла про то, что Левка снова оставался без своего главного оружия. С уговорами, руганью, шутками, кривляньями и снова с уговорами, кое-как Левины ногти были подстрижены.
– Я обиделся! – Лева сложил руки на груди и искоса смотрел на отца. Тот терпеливо погладил малыша по спинке.
Через двадцать минут оба мальчика, чистые, причесанные и с подстриженными ногтями, лежали в своих кроватях и слушали, как папа читает про кометы. Лев больше разглядывал картинки; Никита же – слушал, смотрел в потолок и рисовал в воображении то, о чем читал папа.
– Комета 67/Р, то есть шестьдесят семь «Пи», открыта в 1969 году астрономом Климом Чурюмовым, как случайная находка на снимке другой кометы, сделанным астрономом Светланой Герасименко, – начал папа.
– А что значит «Пи»? – тут же уточнил Никита.
Александр Олегович пробежался глазами по развороту энциклопедии, после чего ответил сыну своими словами:
– Это значит, что в космических масштабах период ее вращения вокруг Солнца короткий – меньше двухсот лет. Здесь так и написано: короткопериодическая комета.
– А двести лет – это сколько? – поинтересовался Никита под звонкий зевок Льва.
– Как бы тебе объяснить? – папа задумался, – Ну смотри: комар живет всего неделю, муха – месяц, бегемот – пятьдесят лет, а баба Нюра из соседнего подъезда прожила все сто! В два раза дольше, чем бегемот…
