В ожидании мужа Соня сидела на скамейке перед корпусом санатория, куда приехала восемь дней назад. Она сидела, запрокинув голову и крепко зажмурив глаза не от слепящего одесского солнца, а от режущей боли, разрывающей её внутренности. Эту дикую боль она испытывала с тех пор, как в восемнадцать лет потеряла ребёнка. Соня давно сроднилась с этим вечным ощущением, тем более что оно будило в ней не страх и раздражение, а наоборот, возвращало в дни юности, звенящие бесконечной радостью жизни. Рядом сидела Вера, её бывшая одноклассница и верная подруга, ныне живущая в Москве. После школы Верка сразу рванула в столицу. Там поступила на биологический факультет МГУ на отделение орнитологии, потом подцепила какого-то парнокопытного «барана», в смысле симпатичного молодого аспиранта с кафедры парнокопытных, родившегося под знаком Овна, и создала прекрасную семью с двумя очаровательными девчушками.
Вскоре, после окончания аспирантуры, мужа сначала призвали на сборы в армию, а потом предложили присвоить звание и послужить в Казахстане в районе Байконура – изучать «пути миграции степных парнокопытных животных с целью сохранения их численности в ареале обитания космодрома Байконур». Правда, истинная задача учёного была несколько иная, но об этом Антон никогда не распространялся. Командировка растянулась на годы.
Вера, после окончания Университета, осталась работать на своей кафедре и занималась разработкой устройств, отпугивающих ворон и голубей, гадящих на благородные сооружения Московского Кремля. Оказавшись в разных городах, подруги продолжали поддерживать отношения. Писали друг другу часто, в посланиях были откровенны. Вот и теперь заранее договорились вместе поехать отдохнуть и подлечиться в санаторий под Одессой. Вера, забросив девочек родителям в Черновцы, приехала в Куяльник на неделю раньше.
Стараясь развеселись Соню и развеять её грустные мысли, она, захлёбываясь от смеха, рассказывала в лицах, как в первый день посещения медицинского кабинета престарелый доктор долго лапал её за все части тела, делая вид, что проводит тщательный осмотр новой пациентки. Заметив, что эта история не заинтересовала Соню, Вера в который раз начала рассказ о том, как ещё до приезда Сони облазила всё побережье Куяльницкого лимана, славящегося своими лечебными грязями; как её отдых начался с приключений, а точнее, мелких неприятностей.
Неприятности, действительно, были мелкими, но довольно чувствительными: смешно сказать – в первую же ночь Веру заели комары. Комары были размером с комнатную муху. Возможно, Вера и преувеличила, но от этого было не легче. Её соседка по комнате уехала накануне днём и не успела предупредить, что нельзя открывать ночью форточку, потому что именно ночью у комаров начиналась активная жизнь. Всю ночь Вера прыгала по кровати, пытаясь полотенцем достать мерзких насекомых, спокойно расположившихся на потолке. Но как только она гасила свет и, в надежде уснуть, вытягивалась на кровати замотавшись с головой в простыню, вся стая срывалась с потолка и набрасывалась на беззащитную жертву. Уму непостижимо, как эти наглые твари проникали под простыню и, мерзко дзинькая, начинали ёрзать по влажному обнажённому телу. В ярости Вера вскакивала и, схватив полотенце, вновь и вновь начинала остервенело махать им над головой.
Вера уже пожалела, что согласилась поехать именно в этот санаторий, тем более что в Москве проходили Олимпийские игры 1980 года. Правда, уезжала она именно в это время совершенно сознательно, потому что: во-первых, устала от работы с капризными представителями кремлёвской администрации; во-вторых, опасалась московской сутолоки, связанной с Олимпиадой и, в-третьих, была совершенно равнодушна к спорту. Но если бы она знала, что комариный сезон в Куяльнике совпадёт с Олимпийскими играми в Москве, то вероятнее всего выбрала бы Олимпийские игры.
Наконец, под утро кровососущие изверги убрались обратно в форточку по своим комариным делам, и Вера задремала.
Свой первый день в санатории Вера провела в хлопотах за оформлением медицинских бумажек. В надежде немного поспать после обеда, она забежала в свою комнату и увидела новую соседку. Та только успела распаковать чемодан. Вера, перемолвившись с ней несколькими словами, плюхнулась на кровать и проспала до самого ужина. После ужина, не заходя к себе, отправилась с новыми знакомыми в кино, а вернувшись, увидела «страшную» картину: не только форточка, которую она накануне плотно закрыла, но и балконная дверь были открыты настежь. Новая знакомая накрывшись полотенцем и поджав по-турецки ноги сидела на кровати и остервенело махала руками, отгоняя серую тучу озверевших насекомых. Вера с тоской поняла, что и эту ночь спать не придётся.
Утром подруги по несчастью держали совет. Забросив процедуры, они поехали в город на знаменитый Одесский Привоз поискать что-нибудь от комаров. Марли в аптеках, конечно, не было. Прикупив кнопки и пузырёк с какой-то вонючей жидкостью, по заверению продавщицы, убивающей комаров наповал одним своим запахом, вернулись в санаторий. Накануне в длинном узком коридоре своего этажа Вера обнаружила пожарный шкаф, стеклянная дверца которого изнутри была затянута куском белоснежной марли. Её экспроприацию решили оставить на время послеобеденного «тихого часа», когда в коридоре меньше всего народа. Соблюдая необходимые меры предосторожности – один на стрёме, другой работает – сняли марлю и натянули её на форточный проём в своей комнате. Первую ночь Вера спала спокойно.
