1) Восхищение – это чувство радостного удовлетворения, состояние очарованности, восторг.
2) Восхищение – это (ENG rapture)
(от лат. raptus – вознесенный) выражение интенсивного религиозного переживания. Термин "Восхищение" связан также с премилленаристским взглядом, согласно к-рому при пришествии Христа на землю верующие будут "восхищены", или вознесены с земли, чтобы встретиться с Господом в воздухе (1 Фес. 4:17).
Глава 1 “ Весна.”
Июль. По лесной дороге, покрытой толстым слоем серого снега, среди озябших сосен и елей, сквозь туман, бредут путники. Двое исхудавших мужчин, тяжело дыша тянут сани за оглобли. А впереди идет молодая, красивая девушка. Это Вера. Вера о чем-то мечтала, смотрела как медленно падают пухлые снежинки, закрыла глаза и пыталась поймать их языком. Руки замерзли. Она сложила ладони конвертиком, поднесла ко рту и согрела теплом своих легких. Ей было скучно и грустно. И со скуки, дабы поднять настроение, стала напевать себе под нос, старую знакомую мелодию. Это была песня “My Way” Френка Синатра. И постепенно не замечая того, все глубже погружалась в мир грез, и пела все громче и громче. Мужчины уже могли различить слова и один из них стал подпевать. Услышав аккомпанемент, девочка вскинула руки и закружилась в восхитительном танце, но со стороны это было похоже на одиночный хоровод, и потому выглядело забавно. Дуэтом песня звучала намного лучше. Где-то на словах And now, as tears subside, I find it all so amusing, – второй мужчина подошел к Вере, обнял за талию и закружил. Девочка запрокинула голову в объятьях кавалера, казалось, она стоит на месте, а кто-то раскрутил землю и небо, а она все продолжала петь. Первый мужчина подошёл к ним, учтиво предлагая себя в роли танцевального партнера. Вера согласилась, надеясь, что ее опять закружат. Но он, положив ей руку на плечо, и потряс, сначала легко, потом более настойчиво.
– Верочка, солнце мое. Ну чего ты так голосишь? Здесь очень опасно. Твой отец, упокой господь его душу, рассказывал тебе об этих местах? Здесь, во время первого большого переселения с севера, более всего регистрировалось случаев каннибализма. Северяне народ суровый, на все пойдут, чтобы выжить. Нам надо быть аккуратнее если, и мы хотим спастись. И тише, вернее значительно тише. Но голос у тебя шикарный, – сказал Олег и пристально посмотрел девочке в глаза, пытаясь казаться серьезным. Подул морозный ветерок пробравшись мужчине за шиворот, заставив ёжиться в овечьем тулупе до самой земли, из-под которого выглядывали самодельные снегоступы.
Вере стало не по себе. Она поняла, все случившееся сейчас, произошло лишь в ее голове и было плодом ее буйной фантазии.
– Да знаю, – и отмахнулась, – просто скучно с вами, вот я и развлекаюсь. А что такого?
– И в правду Олег? Опять ты про своих людоедов сказки рассказываешь? Мы за две недели никого не встретили. Может хватит бояться? И пора бы на ночлег остановиться, а то как-то не по себе сегодня, – сказал Александр, откашливая кровавые сгустки мокроты. Которые, впрочем, его давно уже не пугали.
Олег на мгновенье задумался, – Да… можно и на ночлег. И не то, чтобы я больше вашего боюсь, просто у меня инстинкт самосохранения развит лучше.
Найдя место для привала, под заснеженными елями, где ветер был не такой пронизывающий, а падающий с деревьев снег не сильно бы их беспокоил, ученые ставили палатки. А Вера бродила по окрестностям, собирая хворост для костра. Но чем дальше от лагеря она отходила, и чем больше в ее руках было веток и палок, тем страннее себя ощущала. Мимолетная тревога закралась в сердце девочки и заставила его биться чаще обычного. Вера застыла, смотрела во мрак вечереющего туманного леса и почувствовала, что кто-то следит за ней, на мгновение увидев себя со стороны чужими глазами. И окончательно испугавшись побежала обратно к мужчинам.
– Это все не по-настоящему. Это все я придумала, – повторяла она на бегу, пытаясь не растерять набранного.
– Так мало? – удивленно спросил Александр, когда увидел с чем вернулась Вера.
– Там страшно, а я девочка. Иди и сам собирай свой дурацкий хворост.
– Ничего, ничего, и этого хватит – приободрил ученый девочку и принялся разжигать костер. Но это ему ничуть не удавалось, влажные ветки никак не хотели забираться, и даже пришлось плеснуть на них самогона.
Видя такое лицо Олега, скривила недовольная гримаса. Он хотел было возмутиться, но усилием воли промолчал, лишь выругался про себя, посылая проклятия на Александра и всю его семью.
А костер тем временем хоть и нехотя, но все-же разгорелся радуя и согревая путников своим теплом. И в его свете, стало видно, какой густой и плотный туман окутал все вокруг, и куполом навис над костром.
– Хороший туман. За сто метров нас никто уже и не увидит, – довольно бормотал Олег, – он как масло, хоть на хлеб бери и намазывай.
И только он хотел предаться размышлениям и порассуждать об опасности грядущего дня, как Вера уже закончила греть ужин. Немного свиной тушёнки и сваренного еще пару дней назад риса, таким был сегодняшний ужин. Впрочем, как и вчерашний, и день до того, лишь порции все уменьшались. Так как путь предстоял еще долгий, и голод становился естественным состоянием. Девочка разложила еду, честно оставив себе самую маленькую порцию, а тарелки протянула мужчинам, и сама уселась между ними.
