Этот подарок Владимиру привёз его приятель Андрей, археолог, который месяц назад приехал из экспедиции на юг Египта. Это был самый обычный узкий кувшин, с затейливым орнаментом на стенках. Правда, как рассказал Андрей, с помощью рентгена удалось обнаружить внутри изображение четырнадцатилетнего паренька в арабских одеждах.
– Такое впечатление, что его размазали по стенкам, – сказал он, – Пока что ничего непонятно.
– Новый детский детектив, «Тайна рисунка внутри кувшина», – засмеялся Владимир, – Неплохое название. Кстати, действительно отличная идея. По-моему, я даже знаю, кому можно предложить её, – Андрей назвал своего знакомого писателя, ставшего известным несколько лет назад.
– Ты думаешь, он напишет?
– Даже не сомневаюсь.
Владимир поблагодарил друга за подарок, и поставил кувшин на полку.
Прошло несколько месяцев.
В тот день Владимир был на работе. До его прихода домой остался всего час, когда в большой светлой комнате раздался взрыв. Шкаф, стоящий у стены, разнесло в мелкие щепки, перемешанные с книгами и осколками хрусталя и фарфора. Обои покрылись тысячами небольших серых пятен. С потолка упал небольшой кусок штукатурки, а люстра сорвалась с петли, и повисла на проводе.
Посередине комнаты, осматриваясь по сторонам, стоял смуглый темноволосый мальчик, одетый в пёстрый халат и тюрбан. Он привёл всё в порядок, подошёл к окну, за которым бесновалась снежная буря, и исчез, словно растворился в воздухе.
Глава 1. «Заминированные» подушки
Эту болезнь школ никому никогда не удастся искоренить. Я побывал почти во всех странах, и везде говорил со своими «ровесниками». Почти все мои новые знакомые рассказывали о своих школах, и я видел, что за четыреста лет она не исчезла.
Болезнь была отлично знакома: учитель, или учителя, и (или) ученики, которым нравится издеваться над более слабыми, не способными дать сдачи. Правда, в нашей волшебной школе, как вы сами понимаете, такое происходило редко: последний раз довольно давно, если верить ученическим легендам, за полтораста лет до моего появления. Тогда десять преподавателей и трое учеников, большие любители издеваться, ни с того ни с сего, от до сих пор неизвестной причины, заразились страшной, неизлечимой болезнью, и умерли в нечеловеческом облике после долгих мучений.
С Мустафой ибн Юсуфом, учителем Заклинаний в нашей Волшебной школе на юге Египта, в городе Эль-Каир, у меня были свои, очень давние, счёты. Вскоре к ним добавился ещё один грешок: на совести этого лысого отродья шайтана недавно появились двое «кувшинников», моих лучших друзей, которые не смогли правильно ответить на вопрос, да к тому же, если говорить честно, в своё время порядком насолили ему. Так что неправильные ответы «помогли» учителю расправиться с моими друзьями.
Теперь дело дошло до меня.
Мустафа очень давно имел на меня зуб, такой, что он буквально доходил до пояса, а со временем обещал дорасти до земли, и запросто прошить планету насквозь. С самых первых дней учёбы я чем-то не приглянулся ему, и вот уже полсотни лет мы ненавидим друг друга.
Не вам говорить, что такое взаимная ненависть преподавателя и ученика. Почти на каждом своём уроке это порождение шайтана вызывает меня к доске, и, когда я читаю заклинание, так переворачивает его, что получается какая-то нелепость. Впрочем, все его ученики уже давно научились чувствовать, когда он вмешивается, но ничего не могли сделать.
Я вспомнил только один такой случай. За несколько дней до моего заключения Муса дал мне домашнее задание:
– Пусть «высокочтимый» Омар ибн Ахмед дома, в кругу семьи, ответит на мой вопрос: какими волшебными свойствами обладают зубы варана пустыни Сахара и как их использовать в составлении заклятия?
Я подготовился так хорошо, как только мог, чтобы у учителя не было причины придраться, но ничего не вышло.
На следующий день Мустафа вызвал меня, но только я начал чтение, как он тут же влез со своими «поправками», и заклятие не сработало.
Наконец мне это надоело, и я решил отомстить.
В то время Мусе исполнилось почти полторы тысячи лет, и поговаривали, что он скоро может уйти от нас. И сейчас он очень плохо слышал и видел, но по-прежнему учил нас заклинаниям, стараясь чаще читать из толстой пергаментной книги, которую всегда носил с собой. Мы знали, что она была защищена самыми могущественными заклятиями, которые не поддавались нашим попыткам заглянуть в нее. Подменить книгу мы тоже не могли.
За пятьдесят лет я обратил внимание, что учитель с каждым годом сокращает время уроков. Как говорили мои друзья, учившиеся у него несколько веков назад, в свое время он был более могущественными магом, и даже мог когда-то претендовать на место директора школы (представляю, какой была бы наша школа, если бы те выборы выиграл Мустафа). Но в тот день, двести лет назад, он проиграл более влиятельному и могущественному Дауду ибн Джирджису, и остался преподавателем заклинаний.
С того времени он постепенно начал, что называется, «сдавать». Именно тогда появилась большая книга, в которой были записаны заклинания; слух стал ухудшаться, и учитель чаще и чаще переспрашивал что-то. Иногда это очень выручало нас. Однажды это помогло моему близкому другу, Саиду, остаться в школе, и закончить свое обучение. Если бы не это, его постигла бы моя судьба, и когда, уже в России, в 21-м веке, мы внезапно встретились с ним, он был бы не шестисотлетним мужчиной, как говорится, в самом расцвете сил, почтенным отцом моего одноклассника, а остался бы таким же двухсотлетним сорванцом, каким был в 17-м.
