Глава 1
Было прекрасное раннее утро. Птицы звонко щебетали за окном. Прохладная роса еще не успела высохнуть с ночи, и капли ее свисали с каждой травинки, намереваясь упасть на землю и обогатить ее своей энергией. Первые солнечные лучи пробивались сквозь занавешенные окна и приятно пригревали лицо. Свежий ветерок легким дуновением пробирался вслед за солнцем и наполнял комнату чудесным ароматом прекрасного утра. Было так здорово ощущать все это, лежа в кровати, сладко зевая, и потягиваясь, и знать, что можно еще вдоволь выспаться, ведь сегодня никуда не нужно идти. Но вдруг, все эти замечательные мысли прервал противный звон будильника, доносящийся прямо над головой.
– Мам, а что мне сегодня надо, куда-то идти? – Недовольно прокричал Кевин из своей комнаты, выключая эту ужасную штуку и, пытаясь открыть глаза, щуря их от яркого солнца.
– Да, сегодня же первое сентября, тебе нужно идти в школу, помнишь?
Кевин ошарашенно посмотрел на календарь, висевший на стене с изображениями его любимых мультяшных героев. Он не мог поверить, что уже настало первое сентября, что лето закончилось так быстро и внезапно, и он даже не успел этого заметить. Грусть охватила его полностью. Хотелось немного даже заплакать, но он, проглотив ком в горле, встал с кровати и направился в ванную. Пока он чистил зубы, то чуть не уснул раза три. Затем он оделся и спустился вниз на кухню, откуда исходил потрясающий аромат сладких булочек с шоколадной начинкой, которые пекла его мама почти каждое утро. Он очень любил их и мог съесть за один раз штук пять этого лакомства. Мама никогда не ругала его за это, а лишь с улыбкой наблюдала за тем, как ее старания не проходят зря.
Габриела Кларенс, она была очень доброй, очаровательной и милой женщиной. А для Кевина она была самой лучшей мамой на свете. Когда он был совсем маленьким, ему казалось, что она волшебная фея, самая добрая и заботливая, какой только могут быть феи в сказках, и очень ею гордился. Но затем он узнал, что феи существуют только в сказках, но он не перестал любить ее также сильно и восхищаться ею как раньше. Пожалуй, на свете не было ни одного такого человека подобного ей. За всю свою жизнь Кевин ни разу не услышал того, как ругается или кричит мама. Потому что она никогда не ругалась и не кричала. У нее по истине был настоящий талант. Она могла отругать его за какой-то поступок таким ласковым тоном, что Кевину немедленно хотелось извиниться за это и больше никогда не совершать ничего подобного. Но самым запоминающимся случаем для него было, когда они со своим другим Джеком ехали на велосипедах по улице, а их мамы шли потихоньку позади них и беседовали между собой. После сильного ливня дорога была еще мокрой, и на ней были большие лужи. Конечно же, Кевин и Джек не упускали возможности проехаться по ним, рассекая воду колесами велосипеда, разбрызгивая ее во все стороны. Они веселились и смеялись. Но вот очередная лужа была прямо у них по курсу. В отличие от остальных луж, эта казалось для них целым озером. Воды в ней было очень много и, вероятно, она была довольно глубокой. Но это лишь придало больший интерес для мальчиков, и они с восторгом кинулись покорять водные просторы. Они сильно разогнались, а перед самой лужей отпустили педали, задрали ноги в разные стороны и с веселыми криками проехали по этой луже. Восторг был просто неописуем. Они ехали и просто купались в этой грязной воде. Они были полностью промокшими, с головы до ног. Ни одного сухого места на них не осталось. Футболки обоих, которые были еще недавно белыми, стали коричнево-серого цвета, шорты и кроссовки тоже нуждались в тщательной стирке. Но это нисколько не омрачило их настроение, они громко смеялись и восторженно кричали от радости. Но их веселье было недолгим. Как только все это увидела мама Джека, ее гневу не было предела. Она подбежала к Джеку и начала так сильно на него кричать, что у Кевина перехватило дыхание, он так испугался, что и его ждет такая же участь и ему хотелось провалиться сквозь землю. Но Габриела даже и не собиралась кричать на своего сына. Напротив, она с задорной улыбкой подошла к Кевину и потрепала его мокрые грязные волосы и от души засмеялась, когда услышала, как мама Джека ругает его за их невинную шалость.
– Лола, да успокойся ты, они же просто проехались по луже, зачем ты так сильно кричишь на него, тебя же вся округа слышит.
– Просто проехались по луже? Габриела, я не понимаю тебя, неужели тебе хочется стирать, штопать и гладить каждый раз одежду, которую твой сын портит во время каждой своей прогулки? Я что для этого ему ее покупаю? Джек не должен совершать такие глупые выходки, это же так… по-детски…
Тут Габриела и Кевин снова засмеялись и даже Джек немного улыбнулся, но так, чтобы мама этого не заметила.
– Они и есть дети, Лола. Успокойся. Когда-то и мы с тобой были такими.
После этого случая Кевин еще сильнее стал гордиться своей мамой. Джек ему как-то признался, что тоже хотел бы иметь такую маму.
– Такой мамы больше нет, она одна такая на всем белом свете! – Гордо заявлял Кевин и показательно задирал нос к верху.
