– Прекрати, мать! – прикрикнул Максим. Вида женских слёз, особенно крокодиловых, он не переносил. – Меня не будет всего пять дней. И так сижу здесь с тобой, как привязанный.
– А ну, не ори, – огрызнулась на старшего сына Раиса Ивановна. – Брату гостинец повезёшь, и сфотографируйтесь там, что ли.
Максим покачал головой, но спорить не стал.
– Насчёт коров… Если трижды подоить не сможешь, телят к ним пусти, – сказал он на прощание, и мама замахнулась полотенцем:
– Вот без тебя, паршивца, не догадалась бы! Вали уже, глаза б мои тебя не видели!
Раиса Ивановна сварила крепкий кофе и устало опустилась на табурет. Хотя уборка в доме откладывалась до возвращения Макса, работы и без того хватало. «Некогда переживать, старая», – уговаривала себя женщина, но сердце всё равно болело за сына. Младшие худо-бедно устроились, а этот так и не женился. И не женится, наверное, уже, шутка ли – мужику под сорок, а он с матерью живёт.
– Такую свекровь, как я, всё равно никто не вытерпит, – хмыкнула Раиса Ивановна, вываливая кошкам остатки утренней каши. – Одна радость – не пьёт. А может, лучше бы пил, тогда Снежанка с аптеки его точно бы окрутила.
Провизорша была красивая, что и говорить. Никто в деревне так и не понял, почему Максим дал ей от ворот поворот. Снежана до сих пор исходила ядом, охотно распространяя сплетни про Макса, но с Раисой Ивановной здоровалась вежливо. Попробовала бы не поздороваться!
Ловко прихлопнув полотенцем одну из многочисленных мух, пожилая женщина утёрла пот со лба и молча порадовалась за старшего сына. Удушливая жара стояла уже неделю, пусть хоть пару дней, а передохнёт там на северах.
Вторые сутки стучал колёсами поезд, и под эти звуки сладко отсыпался на верхней полке Максим. За годы жизни в деревне он так и не привык к ранним подъемам. Проводница нерешительно протянула руку, чтобы разбудить мужчину, но не успела даже прикоснуться. Светлые глаза распахнулись, выделяясь на загорелом лице. Пассажир строго посмотрел на неё и уточнил:
– Питер?
– Да, подъезжаем. Может, чайку?
Максим кивнул, хотя чай он терпеть не мог, предпочитая поглощать кофе в немыслимых количествах. Хотелось курить, а ещё больше – размяться. Немного подумав, позвонил брату:
– Ромарио, вечером жди в гости. Нет, встречать не надо. Сначала дела, потом поболтаем. Да, конечно, передала всякого, еле в рюкзак поместилось. Всё, отбой.
Почувствовать радость от предстоящей встречи с братом мешало раздражение. С точки зрения Максима переучёт поголовья волков не имел никакого смысла, но старейшины продолжали скрупулезно записывать погибших, регистрировать и учить молодняк.
Каждый оборотень раз в году должен был явиться на съезд – показать, что всё ещё не слетел с катушек и контролирует зверя. И подтвердить готовность следовать закону. Высокий худощавый мужчина спокойно шагал по платформе в сторону метро. Толпа обтекала его, не задевая – так получалось как-то само по себе.
Увидев длинную черную бороду, полицейский патруль дёрнулся было, но останавливать Максима не стали.
– Турист, – лениво бросил старший, кивнув на объемный рюкзак за плечами подозрительного мужика. – Думаю местный, дорогу точно знает, по сторонам не глазеет.
Патрульный ошибался, но не слишком. Макс прожил в Петербурге несколько лет, и знал весь город вдоль и поперек. Переехать в родной посёлок к матери пришлось после смерти отца – одна она уже не справлялась с хозяйством.
Добраться от вокзала до гостиницы, залы которой были забронированы якобы под конференцию, не составляло труда. Максим в очередной раз подумал, как выкручиваются другие – отпроситься с работы, сорваться неизвестно куда. Впрочем, у большинства оборотней не было семьи, а значит, и объяснять ничего никому не надо.
Евразийский съезд каждый раз проводили в разных городах – чтобы привлекать меньше внимания. В этот раз выбрали Питер, счастливая случайность. Максим сосредоточился на дыхании, стараясь вернуть душевное равновесие.
– Просто регистрируюсь и ухожу. Полчаса – и свободен на год.
Уже в лифте он почувствовал сородичей вокруг. Следом донеслись запахи хвойного леса, во рту разлился солоноватый привкус крови. Волк только что поймал куропатку, понял Максим, и постарался выкинуть зверя из головы.
Двери лифта с мелодичным звоном открылись. «Съезд по охране окружающей среды» – усмехнувшись, прочитал мужчина на указателе и быстрым шагом пошел вдоль по коридору. Стандартные вопросы, рекомендации, уточнение места жительства человека и волка.
– Не хотите стать преподавателем в школе?
От неожиданности Максим подавился слюной, закашлялся и прохрипел:
– Я?
Старейшина слегка улыбнулся:
– Чему вы удивляетесь? У нас мало людей, достигших вашего возраста. А обучать молодых необходимо. Бесчеловечно оставлять их совсем без информации.
– Я подумаю. Может быть, в следующем году.
– Как угодно, – кивнул регистратор. – Не торопитесь, погуляйте здесь. Открыта секция самоконтроля, трудоустройства и другие.
«В гробу я видел ваше трудоустройство», – подумал Максим, но ему хватило ума не произносить это вслух. Сдержанно кивая знакомым, он направился к выходу. Было не похоже, чтобы популяция сокращалась, но со стороны было трудно судить. Охотники столпились у стойки контроля за нарушениями вместе со своим Главарем.
