Я быстро смыла чужую кровь. От осознания того факта, что эта кровь уже запеклась на моей коже, подсохла, и теперь течёт по моим рукам и ногам, стало нехорошо. Не то чтобы на меня накатила истерика, но стало жутковато и противно до тошноты. А ещё до меня наконец-то дошло, что несколько минут назад кто-то хладнокровно пытался меня зарезать, и мою жизнь спасло чудо.
Зарезать. Ножом. И лежала бы я там, на кровати, со вспоротым горлом.
Почему-то именно это пугало сильнее всего: что меня планировали не просто убить, но сделать это очень варварски и, наверное, больно.
В общем, когда я всё-таки выпала из ванной в надёжные крепкие руки встревоженного Инга, меня колотила крупная дрожь, с которой я никак не могла справиться, а ноги подгибались. Плюнув на все последствия, мужчина подхватил меня на руки и отнёс в кухню-столовую. Усадив на диван, достал из шкафа какую-то бутылку, плеснул из неё в стакан и, вернувшись ко мне, сунул посуду в мои дрожащие руки.
— На, выпей. Дрянь редкостная, но станет легче.
При помощи капитана я послушно залпом проглотила содержимое стакана. Сама не справилась бы, мои руки слишком тряслись, так что мужчина их придерживал. Хотела возразить, что ничего не дрянь, а даже очень вкусно — какой-то некрепкий приятный ликёр с травянисто-мятным привкусом — но сдержалась, чтобы не пасть окончательно в глазах своего собеседника. Оставив стакан на полу, Инг присел рядом со мной на диван, продолжая держать мои ладони в одной своей.
— Всё хорошо, всё позади, — мягко проговорил капитан и аккуратно погладил меня по плечу. При этом он явно опасался вторгнуться в моё личное пространство и явно избегал лишний раз прикоснуться.
Я медленно кивнула, потратила пару секунд на раздумья, а потом плюнула на приличия и настырно полезла к нему на колени. Я вот сейчас покажу, как правильно утешать расстроенных девушек, если сам не может догадаться!
Так папа в детстве делал. Да и не в детстве порой тоже...
Инг не сопротивлялся. Кажется, он сначала опешил от такой вопиющей наглости, а потом уже поздно было что-то менять. Я обеими руками вцепилась в его рубашку, поджала ноги, сворачиваясь в компактный клубочек, и уткнулась носом в воротник.
Так. Чего-то не хватает.
А, знаю!
— Обними меня уже, а? — потребовала ворчливо.
Дориец несколько секунд переваривал сказанное. Я почти смирилась, что сейчас он вернёт себе дар речи и расскажет, насколько сильно я оскорбила и обесчестила весь окружающий мир. Вежливо и подробно.
Отнюдь, капитан не стал вредничать и аккуратно меня приобнял. Конечно, халтура, и без огонька, но на первый раз сойдёт.
Хм. На первый? То есть, должны быть и другие?
Стыдно признаться, но... я ведь совсем не против! При всех недостатках, достоинств у Инга всё-таки много. Я, конечно, почти его не знаю, но ощущениям своим в таких вопросах привыкла доверять. Дориец, кажется, совсем не походил на моего отца или братьев, но всех этих людей роднило некое чувство уверенности, надёжности. Таким людям легко доверять, на них можно положиться. Наверное, собирательно я могла бы всех их назвать «настоящими мужчинами». Воспринимать Инга как старшего товарища или родственника не получалось, не получалось и как друга — всё-таки ощущалась разница в возрасте. Да и тот поцелуй в корабле очень способствовал формированию у меня вполне определённого отношения к этому дорийцу.
Эх. Вот вроде умная ты девка, Варвара, но... такая дура!
О чём я вообще думаю, а? Какой следующий раз, какой «настоящий мужчина»? Чужак, дикарь с другой планеты, с которым я через пару недель распрощаюсь!
Кроме того, с моим поведением он скоро решит, что я с большим приветом, и сбежит в панике. Представляю, как с его пуританской точки зрения выглядит моё нынешнее поведение!
Ай, ладно, если что — спишу на аффект. В конце концов, я же не с какими-то далеко идущими планами к нему полезла, а за обыкновенной моральной поддержкой. Парадокс: я не люблю случайные прикосновения, но в состоянии эмоционального раздрая лучше всего успокаивает кто-то тёплый рядом. Наверное, детская привычка, когда за утешением я шла к своим родным мужчинам. И отказаться от этой привычки прямо сейчас я не готова. А то, чего доброго, вообще в истерику сорвусь. Так что пусть дориец думает, что хочет. У него — эмоциональный барьер и традиции, а я, может, первый раз живьём человеческую смерть увидела. И убивали меня впервые. Конечно, я невероятно крута, круче только горы Тибета, но... сегодня не считается.
Мне сейчас хорошо и уютно. Тепло. Так что лично меня всё устраивает. И вообще, никто не заставлял его проявлять инициативу, не сунулся бы утешать — не пострадал за собственное благородство. К тому же, если не сопротивляется, значит, всё устраивает.
«Точно, устраивает», — решила я, когда почувствовала, что меня начали аккуратно гладить по плечу и по волосам. И стало мне совсем хорошо.
Хороший всё-таки мужик этот Инг. Терпеливый, добрый, большой, сильный и тёплый. Даже, оказывается, обучаемый и не такой уж занудный. А ещё это неожиданно приятно, когда тебе по первому визгу бросаются на помощь и спасают тебе жизнь.
Эх, ещё пара таких приключений, и я точно влюблюсь. Особенно, если после них меня будут утешать подобным образом...
