Долгий летний вечер, когда сидишь и смотришь на морскую даль, когда теплый ветерок щекочет лицо, когда никуда не надо спешить – это так редко бывает. Большой апельсиновый кругляш уже почти поглотило море, волны играют с мелкими камушками там внизу – на пляже. Наталья сидела на старой ветхой лавочке из которой слева гвоздь так и норовил впиться в бедро. Женщина медленно вдыхала соленый ароматный воздух, так хорошо.
Месяц как она жила в этом для нее новом месте. Даже не подозревала, что с ней может что-то подобное произойти. Родилась и жила в счастье и радости, рано вышла замуж по любви. Недолго думая, родила дочь, просто решила, что хочет в сорок быть еще молодой, а ребенок уже взрослый. Знакомые девчонки, встречая ее мать, откровенно завидовали, говорили, что вот все у Натальи хорошо в жизни складывается, потому что, как задумает, так все и исполняется. Что мешало им так же поступать, не понятно, чему тут завидовать? Просто делай все правильно. Да уж, всю жизнь она все делала правильно. И к чему это привело? Вот к этому дню, на этой шаткой старой лавочке и к одиночеству.
Гвоздь уже изрядно надоел. Взяла возле лавочки камень покрупнее и забила его обратно, нечего задевать ее, и так вся на нервах. Бросила камень и потерла пальцы об пальцы, стряхивая пыль с кончиков. Взгляд уперся в носки ботинок. Подняла медленно глаза. Светлые, почти белые с приятным кремовым оттенком, аж мороженого захотелось брюки. После рубашка в тон и….
– Добрый вечер, Константин Георгиевич.
Поджала губы и нерешительно улыбнулась. Никого сегодня не ожидала встретить, тем более с работы. С нее уж меньше всего хотелось кого бы то ни было.
– Я посмотрю, Наталья Владимировна, вы и тут мастер на все руки. Добрый вечер и вам.
Непроизвольно нахмурилась, руки зачем-то сами потянулись и поправили подол платья, который и так ниже колен. Но тут же спохватилась и посмотрев, на собеседника снова слегка улыбнулась.
– Да, опустила взгляд, – та еще ситуация, мне неловко об этом вспоминать.
Константин широко улыбнулся и сделал к лавочке, на которой сидела она один маленький шаг.
– Вы зря так о себе, Наталья Владимировна, у вас непонятная мне мания сильно недооценивать себя. С чего такая низкая самооценка?
Пожала плечами и шумно вздохнула. Ей нечем было ему ответить. Поэтому просто стала смотреть на море и закат. Эйфория чудесного вечера уже улетучилась, и в груди нарастало чувство неловкости. Наташе казалось, что она обязательно должна еще что-то сказать, но на ум ничего не приходило, а нести всякую ерунду не позволяло его положение – ее босса.
– Всего доброго, Наталья.
Константин немного склонил голову и медленно стал удаляться.
– До свидания, Константин Георгиевич.
С облегчением выдохнула. Неожиданная встреча, три недели, как она облюбовала это место, было пусто, а тут первый встречный и сразу начальство.
Вспомнила то, что недавно произошло и, непроизвольно усмехнулась. Сама от себя такого не ожидала и вытворила у всех на виду. Боялась представить, о чем думали посетители из зала, когда увидели такое.
А все начиналось как обычно. Они пришли с проверкой к девочкам в кассу. Ничего особенного, с утра заведующую кассой лично предупредила по телефону, что явятся в любое время неожиданно. День выдался еще тот. Заболела кассир приходной кассы, а ее сменщица в глубоком отпуске в Норильске у родителей. Тут быстро не вызовешь.
Понедельник как обычно самый сложный день, привозят кассеты со всех терминалов, с почты и заправок мешки с деньгами и все это досталось одной заведующей, которая по совместительству еще и валютный кассир. А тут как назло с переводами народу просто валом. И изменить ничего никак, руководство сказало – в понедельник внезапная проверка валютной кассы.
Ирина вся красная с круглыми глазами, не приседая на стул, работала как электровеник. Касса изнутри представляла собой большое помещение, перегороженное пластиковыми перегородками с остекленением. Все что выше пояса было в стекле и поэтому множество стен вокруг не давило. Было много света и всех девочек хорошо видно. Заведующая могла сама работать и при необходимости видеть всех подчиненных.
Ирина с мокрыми волосами, очень взволнованная так сильно нажимала на кнопки кассового калькулятора, что в коридоре было слышно, как они жалобно скрипят. Она увидела появившуюся группу и еще сильнее засуетилась, зачем-то схватила ручку металлического жалюзи на окне и стала так ее трепать, что половина ее осталась у нее в руке.
– Ой, вскрикнула она, глядя на отломанный кусок, – я только хотела поднять жалюзи выше.
Наталья Владимировна нервно постучала пальцами по журналу и вздохнула. Всем хороша Ирина как человек, но быть заведующей не для нее. Но Наташа здесь человек новый, еще не притертый. И все о чем уже успела сложить собственное мнение, не всем нравилось. По честному, она сама тут не всем нравилась. Но сюда Наташа пришла работать, а не нравиться. Она давно уже усвоила один хороший урок. Ты перестаешь быть своей, с той минуты как становишься начальником. Удел начальника в коллективе – одиночество.
Она к этому давно привыкла. Но тут на новом месте, оказалась среди множества равных себе, так, что найдет с кем общаться.
