Макс возвращался из отпуска. В этот раз он смог вырваться в свой любимый Крым на целых два месяца. Столько времени, проведённого на море с обязательным ежедневным купанием и затяжными вечерними посиделками за ёмкостью с местным вином, зарядили его организм положительной энергией для дождливого Питера на год вперёд. Теперь он снова был готов ринуться в самую гущу кипучей журналистской деятельности. Он по ней даже немного соскучился, видимо, отдых закончился в самый подходящий момент, когда длительное безделье ещё не полностью оторвало от реальной жизни, не стало привычным состоянием души и тела, а накопившаяся энергия начала искать выход. Поэтому ожидавшие его интервью, статьи, освещение пресс-конференций, семинаров, симпозиумов и съездов партий после такого великолепного отдыха представлялись просто семечками, которые он будет лузгать не глядя и безостановочно. И плевать, что на него косо смотрят коллеги по редакции, как на любимчика главреда. «Не можете делать как я, так и не завидуйте!» А писал он хорошо, всегда без подсказок находил нужную тональность, угадывая настроение и читающей публики, и начальства.
Впрочем, до выхода на работу оставалось ещё два дня. За это время нужно было отметить с друзьями и возвращение из отпуска, и обмыть новую квартиру, в которую он только-то и успел перевезти вещи до отъезда, и даже ни разу не переночевал там. Оказалось, гораздо проще дожить у родителей последние и, как всегда в таких случаях, совершенно сумасшедшие дни перед долгожданным отпуском. Там, хотя бы не требовалось заботиться о завтраке и ужине, утром без проблем найдёшь чем зажевать непременный кофе, а вечером, когда он, усталый и выжатый как лимон, возвращался домой, на плите стоял ужин, и иногда его даже не надо было разогревать – в обмотанной кухонными полотенцами кастрюльке заботливо приготовленная мамой еда долго хранила тепло.
В родительской квартире в центре города по-прежнему оставалось всё необходимое для жизни Макса – вплоть до зубной щётки. Вероятность того, что иногда придётся жить на два дома, Макс вполне допускал, но сегодня он с друзьями завалится в свои личные двухкомнатные апартаменты в доме брежневской постройки, и они будут гулять, пока не кончится вино.
А вина Макс вёз аж две канистры, хорошего, прямо с завода, до того, как его успели разбодяжить для массового потребителя. Во всяком случае, он так думал, а ведь от способности к самовнушению зависит очень многое, в том числе вкусовые пристрастия. Прочитав изрядный объём литературы или посмотрев умную передачу по телевизору, человек может поверить, что мясо, например, вредно и даже его внешний вид, не говоря о вкусе, будет вызывать у него отвращение. Так и с вином, главное верить, что оно хорошее, а лучше марочное. Неважно, что оно не в бутылках с соответствующими значками, куда значимей знание всех звеньев цепочки производитель – вор – посредник – потребитель и, конечно, собственный положительный опыт распивания данного напитка. Вкусовые ощущения ведь создаются «по ходу пьесы», в первый раз вы можете и не оценить все достоинства подслащённого вина, но когда вам скажут: «А это дядя Вася прямо с завода приносит, до розлива берёт!», то вы начинаете ощущать дополнительные вкусовые нотки: то аромат чёрной смородины, то вишни, то сирени, в зависимости от степени подпития. Ну, а если выяснится, что при покупке оптом – от канистры, ещё и цена становится удивительно привлекательной, то со вкусом вашего вина уже ничто другое сравниться не может. «Какое там бордо или бургундское, у нас своё, из лучших крымских виноматериалов!» И плевать на то, что всякие умники в питерских ресторанах, называющие себя умным словом сомелье, пытаются вам внушить, будто в настоящее вино сахара не добавляют, а сладковатый вкус достигается иными способами, вы-то всю жизнь пили именно такое, «слатенькое», оно и вкуснее, и забористее.
– Привет, Макс! Ты во сколько приезжаешь? – спросил из телефона голос Коляна.
– В шесть пятнадцать, встречаемся, как договорились, у меня на Народного ополчении, в восемь.
– Нет, ты даже точный адрес не сказал, мы тебя встретим на вокзале, не спорь, ты бухло везёшь? – Колян, как и все остальные из компании бывших однокурсников, знал, что Макс из Крыма всегда привозит вино.
– Конечно, об чём вопрос!
– Отлично, значит, мы ничего не берём, сначала, как говорится, пьём твоё, а потом каждый своё. Какой вагон?
– Шестой.
– Замётано!
– Ладно.
Макс рассчитывал заказать такси, иначе рюкзак и две канистры не дотащить даже до общественного транспорта, но теперь в схему его приезда вмешалась новая вводная, и он решил не звонить «Таксовичкову», а определиться по прибытии – впятером они всё равно в одну машину не помещались. До Питера оставалось четыре с лишним часа, и Макс, согреваемый приятными мыслями о весёлой вечеринке с друзьями, прикорнул на верхней полке.
Разбудил голос проводницы.
– Просыпаемся, просыпаемся, молодой человек, через пятьдесят минут Петербург, скоро санитарная зона.
Дородная тётка, убедившись, что Макс протёр глаза, прошла дальше, покачивая всеми возможными частями тела. «Мечта поэта», – подумал Макс и легко, по-солдатски, хотя в армии был только на сборах, спрыгнул со своего лежбища.
