Нужно только решиться на переход через пески, а смелости отнять все это для себя нам не занимать. Право сильного – жить в достатке сытой жизнью. Мы сильны и тот край будет нашим по-праву!
Берег
Солнце, как и многие дни подряд, палило нещадно. Мощный морской бриз, срывавший пенные гребни с острых серых волн, не приносил желаемой прохлады и свежести. Человек отрешенно лежал на спине, его взгляд бессмысленно блуждал по натянутому полотну плотной ткани, сплошь покрытому дырами и порезами. Некогда, давно, еще в начале путешествия, это полотно служило парусом, но теперь оно более не способно ловить собою ветер. Мощную единственную мачту сломило сильным порывом ветра в одном из штормов, вместе с парусом повалило вдоль длинного борта двухслойного плота. Так она и осталась лежать наискось сверху вниз, уходя своей вершиной в воду. А некогда крепкий парус, дававший надежду на спасение четверым беглецам, теперь лоскутами беспомощно бился на ветру, давая изможденному человеку немного спасительной тени, образовывая некое подобие навеса над настилом-палубой плота.
Плот беспомощно скатывался с небольшого, в метр высотой, гребня очередной волны, чтобы снова вскарабкаться на следующий гребень. Им уже никто не управлял, рулевое весло понуро болталось из стороны в сторону, опущенное в соленую, как рапа, воду. Человек, безучастно лежащий на палубе, давно предоставил плот самому себе и воле ветра. Надежды уже не было, она давно оставила его. Сколько дней и ночей длилось это проклятое путешествие? Путешествие? – побег, попытка выжить! Фатальная попытка… Он уже и не помнил. Давно перестал считать дни. Судя по густой лопате спутанной бороды и отросшим свалявшимся волосам, счет дней уже перевалил за пару-тройку месяцев. А берега все нет…
Плот скатился с очередного гребня, уткнулся в основание следующей волны. От этого небольшого зарывания бревна, образующие его палубу, ожили, начали двигаться из стороны в сторону, как будто скользкие тела огромных змей, норовивших уползти из-под спины худого человека. От длительного морского путешествия, от постоянного намокания и высыхания под палящим солнцем, веревки, стягивающие бревна вместе, ослабли, а у мужчины на плоту не было уже ни сил, ни желания снова их подбивать и натягивать. Вот так от каждого нового толчка бревна приходили в движение, желая поскорее освободиться от веревок, расползтись в стороны, уйти в свободное одиночное плаванье.
Мужчина с впалыми щеками, повернул свое обветренное лицо в сторону небольшой единственной каюты. Двери, закрывающей вход в каюту, уже давно не было – ее использовали в качестве дров для приготовления незатейливой похлебки, когда закончился основной запас дров, припасенный с собой для похода. Никто тогда не знал, даже не подозревал, что этот поход окажется таким долгим, бесконечным. А для троих из них он оказался вечным.
Те трое так и остались лежать на настиле палубы в каюте, уснув вечным беспробудным сном. Первой на плоту закончилась еда, спустя несколько дней не стало воды, но дети, два мальчика погодки, к тому моменту уже умерли. Женщина несколько дней выла как раненная волчица, свернувшись калачиком рядом с двумя неподвижными телами. Иногда вой сменяли проклятия в адрес мужчины, за то, что впутал их в такую авантюру – пересечь большую воду в поисках лучшей доли. Все это время он, сидя на палубе, не решался войти в каюту, чтобы успокоить жену и попрощаться с сыновьями. Потом случился сильный шторм – мачту сломало ветром, парус разодрало в клочья. К утру вместе с завываниями буйного морского ветра, стихли завывания женщины. Мужчина целый день просидел в тишине на палубе, не решаясь войти внутрь, вслушиваясь в тишину – ничего. Даже привычных проклятий не было слышно. Тогда он все понял – но сил войти внутрь так и не нашел в себе, так и остался бессильно лежать на палубе, отрешенно глядя в сторону горизонта, ожидая своей участи.
Бревна мерно покачивались в такт переливам небольших темных волн, темные высохшие мумии на настиле в каюте мерно покачивались в такт с бревнами. Мужчина отвернулся от них, не в силах больше их видеть. Он дал себе единственный зарок – дожить до того момента, когда плот ткнется своими просоленными бревнами в твердый берег. Когда он похоронит свою семью, как полагается, тогда он сможет, наконец, проститься с ними. Конденсат, выпадающий по утрам, пополнял его скудные запасы воды. Со временем и еду мужчине удалось добыть, подбив несколько чаек, прилетевших попировать его усопшими родными. Вот только пировали не они… Увесистый металлический фрагмент тальблока, с привязанным к нему куском веревки, с четвертого броска угодил точно в мощное тело пернатого стервятника. Жертва еще трепыхалась, пытаясь спастись, когда тот же металлический кусок с силой трижды опустился на нее. Желтые редкие зубы впились в нее, сплевывая перья, разрывая плоть. Алая густая струйка текла вниз по перепутанным волосам бороды, крупные капли разбивались о бревна палубы, глаза охотника горели безумием.
Только одна единственная цель – добраться до берега и предать их тела земле поддерживала в нем силы и заставляла бороться за свою собственную жизнь. Ведь это он виноват в их смерти…
